– Что за драконы?
– И про этих не помнишь? Да народец один степной. Вроде и люди
на вид, а вроде – не совсем. У них чешуя вместо кожи, которую пулей
не прошибёшь. Опасные твари. Не знаю, как их в столицах ваших
зовут, а мы драконами кличем.
– Ясно...
Затем Томаш рассказал, как сына забрали в солдаты. Оказалось,
тот как-то на рынок пошёл и вербовщиков там встретил. Ну и повёлся
на красивые наряды, да на посулы сытой жизни. Тогда как раз время
было голодное. И ушёл. Девять лет с тех пор прошло.
– Вот дурак непутёвый, – покачал головой Томаш, – и чо теперь?
Муштруют, небось, да шпицрутенами гоняют. И стоит того сытое
брюхо?
– А старший?
– Да и старший не умнее. В матросы подался. Тоже мне...
Приключений захотел на свою жопу. Вот и получил. Потонет
когда-нибудь или на пиратов шахрезидских нарвётся, так и закончит
дни свои либо в пасти морского бога, либо в рабстве. Молодец, что
сказать! Слушай, кажись, надо будить уже, – внезапно вспомнил
Томаш.
Мы растолкали наших спутников и сами отправились на боковую.
Когда я проснулся, в окно уже бил серый утренний свет. Я
выглянул на улицу: свинцовое небо висело над землёй, словно желая
обрушиться на нас всей свой тяжестью. Шёл снег. Я чувствовал себя
разбитым и уставшим. Да и остальные – тоже. Вторую ночь подряд мы
спали урывками по два часа. Но, кажется, пока с ума никто не
сошёл.
Сегодня мне опять ничего не приснилось. А я ждал. Лишь из
сновидений удавалось почерпнуть обрывки информации об этом мире и
жизни Даниила. Мне не терпелось узнать ещё что-нибудь, но
сны-воспоминания больше не приходили.
Прошка сказал, что хочет отлить, и побежал на улицу, а мы
уселись за столом, разделив на всех краюху хлеба.
– Что ж, боги даровали нам ещё один день, – проговорил Йозеф. –
Может, нам даётся шанс? Попытаемся сегодня. Но если и сегодня не
получится, то надеяться, скажу я вам, больше не на что. Еда и вода
заканчиваются, да и следующая ночь нас с ума сведёт. Так что
молитесь великому Тенгри, Троим и хранителю Велимудру, чтобы они
смилостивились над нами.
Внизу послышался истеричный вопль Прошки. Мы вскочили и
схватились за оружие. По лестнице застучали сапоги, и вскоре в
трапезную влетел сам Прошка – бледный, как сама смерть.
– Она идёт! – зашептал он. – Она идёт! Я сам видел! Мы все
умрём. Спаси нас Диевас!