И вот серый рассвет обозначил новый день. Он врывался в высокие
окна, обрамлённые тяжёлыми золотистыми шторами. Над нами на
расписном потолке висела хрустальная люстра, вокруг была мебель из
дорогих сортов дерева, фарфоровые вазы, картины – забытая, никому
не нужная роскошь. А мы сходили с ума. Ещё вчера мне не верилось,
что это может случиться, а сейчас я отчётливо видел, как изменились
мои спутники. Все, кроме Томаша, выглядели уже недееспособными.
– Анисья, – вдруг проговорил Вторак, утирая слёзы. – Анисья, это
ты? Что они сделали с тобой? Почему ты без головы?
Он смотрел в пустой тёмный угол, а я вопросительно поглядел на
Томаша. Тот сидел хмурый в кресле, и рука его сжимала рукоять
пистолета. Старик каким-то чудом сохранил рассудок дольше своих
товарищей, и я знал, о чём он сейчас думает. Я думал о том
же...
– Надо идти, – Йозеф поднялся, и мне показалось, что рассудок
вернулся к нему. – Вторак. Прошка, Томаш, ты, – он ткнул в меня
пальцем. – Идём. Неча сиднем сидеть.
– Куда? – усмехнулся Томаш.
– Нам уже открыли брешь. Поторапливаемся, мужики, а то опоздаем.
Или на ночь хотите тут остаться?
Последние слова ясно дали понять, что Йозеф сейчас в какой-то
своей реальности. Путеводчик забыл, сколько мы тут странствуем, и
теперь думает, что мы идём к прежней точке.
Я вопросительно взглянул на Томаша. Тот понял, что у меня на
уме, и помотал головой, дескать, рано ещё.
Мы покинули дом. Впереди шёл Йозеф. Он шагал уверенно, словно
знал, куда. Вторак плёлся следом, утирая слёзы и всхлипывая. За ним
семенил Прошка. Он дико озирался и бормотал, что Мара придёт за
ним. А один раз остановился и, указывая пальцем куда-то в сторону,
завопил:
– Мара! Она здесь! Она здесь!
– Заткнись дурень, – толкнул его в спину Томаш. – Это куст.
Я замыкал шествие.
Сомнений не оставалось: из пяти человек трое сошли с ума, и чем
быстрее мы с ними расправимся, тем лучше. Но Томаш медлил. Быть
может, хотел подгадать верный момент. В конце концов, нас двое
против троих.
Мы вышли на улицу через высокие кованые ворота. По другую
сторону теснились каменные домики. Мы двинулись в направлении шпиля
какой-то церкви, которого вчера вечером ещё не было.
Ещё один обрывок прошлой жизни открылся мне сегодня во
сне-воспоминании. Кажется, я увидел то, что отец Даниила называл
охотой. Группа знати пришла в Сон, покрошила магией всех существ в
округе, чтобы собрать пепел и кристаллы (самодвижущиеся телеги
ехали за ними). Как я понял, и то и другое тут ценилось очень
дорого, и знатные семьи имели что-то вроде монополии на добычу
обоих этих ресурсов. Простых людей даже за путешествие в Сон
карали, да и не было у них достаточно способностей, чтобы
уничтожать существ в таких количествах, в каких это делали
князья.