Так что Василия Васильевича из правителей скоропостижно
разжаловали, да отправили с чадами и домочадцами в славный город
Углич, ещё не ставший малой родиной Дедушки Мороза. В суматохе
верные законной власти люди отбили у узурпатора княжича Тимофея
Васильевича, с благородной целью укрыть оного от злокозненных
покушений Дмитрия Юрьевича в Нижнем Новгороде, недавно отбитом у
жадных татаровей, а ежели там не примут, то в не менее славном
городе Муроме.
И всё бы было замечательно, если бы не вспыхнувший в ночи
огонёк, напомнивший о старинной легенде, будто есть в этих местах
ворота в дивную страну Беловодье, где люди живут без забот и
печалей, где нет войн, а рожь на полях родит сам-двадцать. И не
только легенды ходили, но и верные признаки существования той
страны.
Огонёк вспыхнул, и боярин Телепнёв решил задержаться, чтобы
поискать те ворота. Это и сгубило – догнала посланная посуху
верхами погоня. Восьмеро было в той лодье, не считая княжича
Тимофея, да живи только втроём остались.
Андрей Михайлович вздохнул, вспоминая ночную сигарету и щелчок
зажигалки, но промолчал. Винить себя ему не в чем – в его прошлом
наверняка случилось то же самое, да и княжича скорее всего пустили
под нож. История не знает Великого Князя Московского Тимофея
Васильевича. Но слухи о Беловодье заинтересовали, и стоили того,
чтобы расспросить подробнее. Юный бородач, представившийся княжьим
воем Дионисием, рассказывал многословно и велеречиво, но Самарин
уяснил суть.
Несколько лет подряд на московский торг с этих мест привозили
невиданной прочности сталь, называемую здесь укладом, а три года
назад – дивные пилы, что с лёгкостью берут дубовые брёвна, да два
топора, способные перерубить саблю персидской работы. По расспросам
купцов выяснили место, где якобы открываются ворота в неведомую
страну, но исключительно для людей безгрешных, живущих трудами
праведными.
- Сходится, - кивнул Андрей Михайлович. – Полина Дмитриевна про
бомжей рассказывала.
Разумеется, Дионисий не верил в праведность побывавших здесь
полуразбойников-полубродяг, впоследствии продавших драгоценный
уклад и чудесные топоры. Свезло им. А не свезёт ли так ему? И
попросил с надеждой:
- Продай нам железо, боярин.
- С херов ли я боярин? – отказался от самозванства Самарин. –
Почему так решил?