— Да вы, девушка, растете прямо на
глазах, — с издевкой произнес Грунев.
Ляля
— Привет, Роман, это Семен. Как там у
нас?
Я специально позвонил во время
обеденного перерыва в соседний отдел, зная, что Ромка каждый день
там играет в быстрые шахматы.
— Итальянец? Вот не думал, что ты о
нас вспомнишь в теплых краях!
— Ностальгия одолела. Я чего звоню,
извиниться хотел. Честно говоря, абсолютно не ожидал, что дело
дойдет до выстрелов.
— Да брось ты. Все живы — и ладно. С
тобой-то что стряслось? Просто так за казенный счет в Италию не
отправляют.
— Похоже, они и сами не знают. По
крайней мере, мне пока никто четкого диагноза не поставил.
Наверное, что-то с головой не в порядке. Сны дурацкие снятся,
видения преследуют. Ладно, об этом как-нибудь в следующий раз. Меня
никто на работе не спрашивал?
— Нет.
— А в квартире у меня как?
— Нормально. Замок починили, так что
три раза в неделю я щедро поливаю цветы и акул твоих кормлю. Да,
хотел спросить, ты никому не поручал газеты из ящика выгребать?
— Когда бы я успел? Прямо из больницы
забрали, даже за вещами не заехал. А что?
— Первую неделю кто-то аккуратно
забирал всю почту. Потом перестали.
— Я все равно ни с кем не
переписываюсь. — Сразу вспомнилось предупреждение Степаныча. Майор
оказался прав: за домом кто-то присматривал. — Но макулатуру из
ящика лучше выбрасывать.
— Кстати, о почте. Вчера письмо было.
Секунду, я его даже из кармана не успел вытащить.
— От кого?
— Штамп московский, но без обратного
адреса. Тебе имя Ляля о чем-нибудь говорит?
— Нет. Распечатай.
— Уверен?
— Ромка, давай быстрее, а то у меня
деньги на карточке закончатся.
— Как скажешь. Конверт вскрыл.
— Читай.
— «Не отказывай себе в удовольствии
делать добро. Если хочешь узнать о человеке, часто повторявшем это,
позвони по номеру…»
— Секунду, мне надо записать.
Приятель назвал номер.
— Что там еще?
— Все. Только две строчки.
— Понятно. Роман, о том, что я
звонил, не говори никому, пожалуйста. Ладно?
— Как скажешь.
— А письмо порви и выбрось. Считай,
что его не было.
— Какой ты сегодня таинственный…
— При встрече все объясню. А сейчас
извини… Звонок отсюда недешевый. Спасибо, что мою живность не
оставил, и еще раз прости за подставу. — Я положил трубку.
Звонил из таксофона. Мы теперь стали
очень осторожными. Как мне казалось, даже чересчур. Но Степанычу в
этих вопросах виднее, поэтому старался не нарушать его инструкций.
Разве только сегодня.