— А король Дунстан, значит, не на его стороне?
— Не до конца. У них все непросто, как я поняла.
Рассказанное вдовой мельника звучало правдоподобно и убедительно, складывалось, казалось бы, в некую связную картину и снимало хотя бы часть одолевавших до того вопросов, но некий червь сомнения все равно грыз Гарета изнутри. Больно красиво и ладно все получалось — словно в увлекательной истории, поведанной заезжим менестрелем у камина в пятничный вечер. Злой темный волшебник, хитроумными заклятьями заставивший мертвых себе подчиняться, и благородный король, желающий сбросить ненавистное ярмо…
Слишком удобно и гладко. Потому и не хочется верить.
Возможно, Анвин обманывают. А возможно, обманывает она сама. Недавний стыд и желание ее защитить сгинули, вновь сменившись недоверчивой подозрительностью.
Словно заметив его сомнения, девушка добавила:
— Не забывай, Дунстан помог тебе. Это он подсказал заклятье, чтобы обратить магию некроманта вспять. Темный не имеет над ним власти — вернее, имеет не до конца. Сначала король выручил вас в Акарсайде, а теперь послал меня сюда, как только накопил достаточно сил. Темный занят чем-то в мире живых, отвернулся и не смотрит, совсем ненадолго, возможно, но у короля выдался шанс и он воспользовался им. Он вовсе не хочет быть прислужником некроманта. Короли Регеда никому не служат, я помню его слова.
— Прекрасно, — процедил Гарет. — Почему его величество не пришли сами? Побрезговали? Утомлены государственными делами? Страдают подагрой?
— Он не может. Что-то держит его, не позволяет покинуть престол. Потому он и отправил меня — чтобы я убедила тебя вновь явиться к нему. Он научил меня, как это правильно сделать. Во плоти, не во сне, не в бреду. Между этим миром и тем существуют даже не двери — кротовые норы, червоточины, тайные ходы. Я проведу тебя ими, и король станет держать с тобой совет, лорд Крейтон. Вы вместе решите, как действовать дальше. Не знаю, зачем ты сдался им всем, но надеюсь, мы получим ответы.
— Боюсь, — Гарет поднялся, подбирая с пола шпагу, — я вынужден отказаться.
Он неожиданно заметил, что музыка и шум, прежде доносившиеся из трактирной залы на первом этаже, давно и подозрительно стихли. Больше не слышалось ни голосов, ни веселого хохота, ни плясок и топота. Тишина, тревожная и давящая, затопила комнату, окружила ее плотным кольцом. Гарет поглядел на свечи — и заметил, что их огонь удлинился, тонкими языками пламени вытягиваясь вверх, а дым почернел. Магическое чутье кричало о близкой опасности и призывало не мешкать.