Ничего не понимающий и оглушенный, Эл Себриэйн, инженер-механик, пытался подняться, но снова падал на землю. Находясь в 70 футах (трех метрах) от точки взрыва, он смотрел сквозь кустарник на глубокую воронку, образовавшуюся там, где несколько секунд назад на бетонном блоке стоял шестифутовый металлический резервуар, в который под давлением была закачана закись азота. Переведя взгляд с обломков, Себриэйн заметил рваную дыру на боку стального транспортного контейнера и то, что сетка ограждения изогнута. Поблизости находился и источник назойливого шипения – из опрокинутого цилиндра выходил газ.
Себриэйн видел клочья одежды, бейсболки, банданы и мужские очки – и все это было покрыто принесенными взрывом осколками металла и бетона. А за этим мусором открывалось ужасное зрелище. По коричневой траве были разбросаны руки и ноги. Сухой жаркий воздух разрывали вопли коллег Себриэйна, инженеров-ракетостроителей.
Никакого предупреждения о возможном взрыве не было. Всего лишь несколько минут назад в репродукторах звучал знакомый голос Лука Колби, который отдавал последние приказы из безопасного мобильного центра управления, припаркованного в сотне метров. Находившиеся в машине люди следили за ходом эксперимента через камеры, расставленные вокруг места проведения испытаний. Все происходящее записывали на пленку. Большинство членов команды предпочли наблюдать за экспериментом «вживую» и уселись, скрестив ноги, на песке за сеткой. Они уже много раз делали так, и никто никогда не выражал озабоченности безопасностью людей. Один из инженеров сказал: «Все нормально». Но когда из клапана, сконструированного для ракетного двигателя, начал выходить газ, взрыв произошел мгновенно.
Пошатываясь, Эл Себриэйн пошел к перекрученной взрывом ограде. Двое коллег были точно мертвы. Еще один умирал. Его голову бережно поддерживал друг, который со слезами на глазах смотрел на изувеченное тело без конечностей. Все трое сидели перед оградой и находились намного ближе к точке проведения испытаний, чем ожидалось. Позднее сотрудники испытательного полигона признают, что эти трое были самым непосредственным образом причастны к использованию закиси азота в качестве ракетного топлива и в самый последний момент подобрались поближе к ограде, чтобы увидеть испытание с более близкого расстояния. Металлические осколки взорвавшихся резервуаров пронзили их тела.