Довольно простое, на первый взгляд, открытие имело далеко идущие
последствия. Применив вместе с компаньоном Себастьеном Модлером
доработанные результаты исследований безвестного С. Т. в своей
разработке промышленного акустического бура и, на всякий случай,
запантентовав его, Картани, сам того не ведая, заложил основание
для революции в мировом порядке, неузнаваемо изменившем образ жизни
и систему ценностей человечества.
О методе ожидаемо и закономерно захотели узнать многие, те, кто
«в теме», но «BMF», за баснословную сумму выкупив у Картани все
права на патент, почему-то быстро-быстро всё засекретила и даже
подрядные лицензии давала с большим скрипом, со своим опечатанным
оборудованием и только на строительство транспортных тоннелей.
Ходили, правда, слухи, что Второй Нефтяной бум, в начале двадцатых
годов, перед самой Войной, как-то был связан с незаконным
применением метода Картани-Модлера, и даже затевались какие-то суды
за патенты. Но это случилось много позже. А вот тогда, в
семидесятых, тоннели подземки стали прокладывать с фантастической
скоростью — от двух до четырёх километров в сутки, вместо прежних
двухсот-трёхсот метров за месяц. Бригады-рекордсмены проходили
однородные участки грунта ещё быстрее. Абсолютный рекорд,
установленный в восемьдесят седьмом году канадскими шахтерами —
девять километров восемьсот пять метров за двое суток — так и не
был побит за все полвека работы. Основной вопрос, который при всем
этом возникал у строителей: куда девать породу? Позже строители
приноровились заполнять ею естественные пустоты, встречающиеся на
пути бурения тоннелей, а также оказалось выгодно отгружать и
перерабатывать её в строительный материал для бесконечно растущих
этажек. Сеть стремительно развивалась, и за какие-то тридцать-сорок
лет паутина подземных путепроводов охватила всю планету. Сначала
связали все быстро растущие на дрожжах БКС гиперы, а потом и к
мультикам протянула свои многочисленные рукава Великая Подземка.
Корпорация «BMF» превратилась в транснационального монстра «Глобал
Сабвей», могущество которого превосходило влияние многих стран.
Советский Союз медленно и неохотно, как и всё новое, принимал
технологию, и лишь спустя двадцать лет, с его развалом дело быстро
пошло на лад, и национальная подземная сеть стала стремительно
расти, догоняя Европу, Южную Азию и обе Америки, хотя так и не
стала такой же великолепно развитой и разветвлённой. (Может, это и
к лучшему, — подумал смотрящий, — может, благодаря этому мы
всё-таки ещё живы). Оптимизма в строительстве такого
беспрецедентного в истории мирового проекта добавило весьма
своевременное открытие финских химиков в восьмидесятых. Ир
усмехнулся, вспомнив урок химии в школе, и своего учителя по этому
предмету, Дмитрия Павловича. Все в классе звали его Натрий Колбыч,
но тот не обижался, наоборот, даже улыбался в ответ. Однажды он
рассказывал про достижения современной химии и применение их в
промышленности, и в какой-то момент он вдруг поднял вверх кривой
указательный палец, обожженный многими реактивами и сказал:
«Запомните эту дату, детки — 21 июня 1986 года. В этот день мир
узнал о чудодейственном веществе, благодаря которому в Подземке
стало по-настоящему сухо и безопасно! Технология наносводов! Вот
она — химия для жизни, для людей». Чудодейственным веществом был
углерод-и-ещё-чего-то-там-содержащий состав с изменённой
молекулярной решёткой, разработанный группой Саволайнена. Он в разы
увеличивал прочность и герметичность сводов, обработанных им по
особой технологии сверхпроникающего напыления, создавая на толщину
в десятки сантиметров фантастические по прочности молекулярные
связи в веществе породы и, вдобавок, препятствуя проникновению в
тоннели главной беды подземки — воды. Состав был настолько хорош,
что позже создавал большие проблемы смотрящим. Своды требовали
более мощных зарядов, совершенно не желая обрушиваться, что тоже
стало на руку захватчикам.