Тысячи инженеров ломали головы, создавая различные физические
модели, заставляли вскипать охлаждающую жидкость в системах отвода
тепла мощнейших сверхкомпьютеров и загружали до предела целые поля
распределённых вычислительных кластеров во многих научных центрах
по всему миру. Предлагалось множество вариантов, но все они не
удовлетворяли возросшим критериям безопасности либо, а то и вместе
с тем, оказывались слишком дороги в реализации и обслуживании. Тем
не менее решения находились, и одно из них, едва ли не самое
важное, было найдено неожиданно и, как это часто бывает, почти
случайно и при работе в несколько иной области. Русский учёный с
японской фамилией, позднее — гражданин США, Иван Химото открыл
новый тип взаимодействий, ища способ создания эффективной магнитной
подушки для транспортировки грузов. Открытое им явление позволяло
создавать силовое поле нужной направленности и невероятной
мощности. И, что немаловажно, со смешными затратами энергии.
Теперь уже неизвестно, получило ли применение его открытие в
перевозке наземных грузов, но зато был найден способ «положить
поезд в тоннеле в безопасный мешок». Открытие вызвало бурю новых
инженерных решений, и в скором времени, благодаря щедрости
заинтересованных сторон, возникли системы, как бы запирающие
движущийся состав внутри силового поля, физически не позволяющего
никаким предметам или людям произвольно или непроизвольно покинуть
поезд. Более того поле не позволяло самому поезду ни при каких
обстоятельствах сойти с путей, удерживая его на линии. Сами поезда
также претерпели изменения и во время движения фактически висели в
воздухе, удерживаемые тем же самым полем, что существенно снижало
потери от трения движущихся частей. Это поле было намного
эффективнее магнитной подушки, которая использовалась в железных
дорогах ещё с конца двадцатого столетия, и позволило безопасно
разгонять поезда до средних скоростей самолетов гражданской
авиации.
Нтонга вздохнул, вспоминая как работал в бригаде по монтажу этих
самых блоков-генераторов поля. До этого он был в группе по монтажу
полностью автономных насосных станций по откачке воды, проникавшей
в подземку, хотя и в гораздо меньшем количестве, не смотря ни на
какие ухищрения и чудо-состав, наносимый на своды. А ещё он
оказался одним из первых в своей стране, испытавших на себе
действие «киселя». Тогда же он узнал, что на него, в отличие от
друзей по бригаде, липкая розовая масса не действовала со столь
ужасным результатом. И с тех пор это повлияло на всю его дальнейшую
жизнь и на место в этой жестокой борьбе за выживание человечества.
Нтонга не раздумывал долго, оставаться или нет на самом переднем
фронте этой борьбы, и действовал быстро и решительно. И потому он
сидел сейчас здесь, в тоннеле, а не в порту у причала, рискуя
никогда больше не увидеть... да ничего, в общем-то, не увидеть. И
даже не быть при этом уверенным, что его смерть действительно, хоть
чуточку, поможет. Но обо всём этом Нтонга тоже почти не думал. Он
выбрал путь, который посчитал единственно правильным, и следовал
ему. Он только не мог сдержать слёз, когда видел детей, умирающих в
розовой слизи. И тогда он стискивал крупные белые зубы и с
удвоенной силой сжигал, прижигал и взрывал. А ещё он улыбался.
Потому что был очень добрым.