Фатих вновь стегал словами, точно раскалёнными прутьями. «Залепить» пощечину не позволило оцепенение и жуткая боль – душа и сердце обливались кровью, мозг лихорадочно переваривал сказанное. Не лезть… Любовница… Не сметь… Приятный с полезный… Грёзы рассеялись, мираж растворился. Я вернулась на землю, но ноги подводили – не чувствовали тверди. Каплан прав. Когда я потеряла границу реальности?
«Тогда, когда подумала, что нравлюсь ему», - пришёл ответ из ниоткуда.
Секс – ничего более. Мне уже не хотелось продолжения. Попала в плен турка, нужно срочно искать пути отступления, иначе...
Фатих ослабил хват. Я как подкошенная осела на пол, обхватив плечи руками – горели, словно в огне:
- Прости, - шепнула в прострации не своими губами.
Каплан тяжело дыша, отвернулся, заправляя рубашку в брюки. Точеный профиль удивительно погрубел, черты заострились. Лицо мрачнее грозовой тучи, взгляд задумчиво-решительный.
В желудке скрутило, будто внутренности выжимали. Тело дрожало. Опустила голову и поправила задранный, смятый подол некогда отменного платья:
- Спасибо за правду, - голос лился монотонно, безжизненно, - теперь бы мне вернуться в мотель.
Турок обернулся так резко, что поток прохладного ветра долетел до меня:
- Куда спешить? – хрипловато бросил и шагнул навстречу. - Я хотеть провести ночь тут. С тобой…
- Хотеть – не иметь, – проигнорировала его руку и поднялась, гордо вскинув подбородок. – Обещать – не жениться. Если совместил, что желал, верни меня туда, откуда забрал - в мотель.
- Ты обещать не обижаться на правду, но обмануть, – Фатих прищурился, поджал губы.
- Я не обижена, - отрезала жёстко. Остановилась возле зеркала, приводя себя в порядок – ведь Каплан не задумывался, что его «жидкость» куда-то попала. – Правда настигла скорее, чем хотела и грубее, чем ожидала. Ты не открыл Америку - знала, что между нами секс, просто не поняла, зачем... - запнулась и развела руками, - вся эта показуха? Я бы с тобой и в шалаше переспала. Нет, я, конечно, ценю деньги и считаю, что не в них счастье, а в их количестве, но с тобой… по-другому…
Посмотрела на Фатиха через зеркало. На смуглом лице мелькнуло ожидание, волнение, оно сменилось просветлением, потом черты вновь ожесточились:
- Гульнуть от мужа…
Будто под дых врезали, а потом ещё и звонкую оплеуху. Внутри свело от боли, щёки запылали. Новый правдивый удар. Чего грешить? Заслуженный…