Когда белесый рассвет уже пробивался сквозь каменную стену
облачности, дорога вильнула - и запах, который больше не
отгораживала скальная гряда, обрушился на все ноздри вместе со
встречным ветром. Клык остановился, а за ним и остальные.
Запах не оставлял ни сомнений, ни надежд.
- Ну вот... пришли, - пробормотал Паук.
- Подойдем поближе, - сказал Клык, нагнулся и принялся
рассматривать на мокрой дороге глубоко врезавшиеся в мелкий щебень
следы подков. - Вот, видели это?
Арши занялись изучением следов. Шпилька и Мелкий нагнулись,
чтобы их понюхать; дождь почти смыл их запах, но чутким носам
хватило его еле заметного остатка. Шпилька сморщилась и чихнула.
Мелкий сплюнул сквозь зубы:
- Я думал - просто люди...
- Вот интересно, - протянул Красавчик, - этим-то что в горах
надо?
- Этим везде надо, - сказал Клык. - Они расширяют владения.
Думаете, они не интересуются пещерами, где есть рудники,
лаборатории и все такое? Зря так думаете. Вспомните Черные
Провалы.
- Оттуда... - задумчиво сказала Крыса, присев на корточки и
трогая следы пальцем. - Из Леса. Лошадь тяжелая... Под кем-то
лошадь убили... или труп везли... или...
- По-моему, просто люди с ними тоже были, - сказал Паук. -
Великоват отряд... Хотя... кто знает, сколько их теперь!
- Пойдемте вперед, - сказал Клык. - Мне надо кое-что
подтвердить.
Команда побежала дальше, в направлении, противоположном тому,
куда вчера вечером умчались всадники на подкованных лошадях - к
месту вчерашнего боя.
Когда-то вход в подземелье аршей был тщательно замаскирован, как
всегда делали во избежание лишних неприятностей инженеры их расы.
Сейчас любой догадался бы, где находился спуск в пещеры - прежде,
до битвы.
Только теперь спуска не было.
Громадная насыпь щебня, в который рассыпались падавшие глыбы,
обломков камня, искореженных кусков металла, из которого в свое
время состояли ворота, выдранных с корнем и перемолотых взрывом
деревьев, росших когда-то на горном склоне выше входа - все это
вырастало из тела горы, как могильный холм. В ответ на сотрясение
сверху сошла лавина; она содрала склон камнепадом, дорогу на
перевале засыпало вывернутыми с привычных мест валунами. Пыль
прибил дождь, свежие изломы камня влажно поблескивали вкусным
красно-коричневым цветом...
Запах гари, гремучего студня и детонаторов почти совсем смыло
дождем, остались лишь еле уловимые струйки, вытекающие из-под
обломков и чуть заметно щекочущие ноздри. Зато запах крови и
недавней смерти висел над уничтоженной дорогой, как туман,
заставляя аршей оскаливаться и пригибаться к земле. На обочине
дороги лежала убитая камнями лошадь; ее развороченный бок, вымытый
ночным ливнем, выглядел куском свежей дичи, приготовленной к обеду.
Между камней торчал клок мокрой зеленой тряпки - то ли плащ, то ли
часть попоны. У самой пещеры дождь моросил в сплошную кровь,
маслянисто-красную, слишком алую для арша, перемешанную с
лохмотьями внутренностей, источающую резкий запах чужой плоти.
Рядом с кровавой лужей валялся сапог из тонкой кожи цвета топленых
сливок, сшитый тщательно и вычурно - но тела нигде не было
видно.