Итак, Иван Иванович яростно пялился в монитор, не в силах оторваться от похабной статейки, которая вышла в одном очень раскрученном и медийном ежедневнике, и которую теперь обсуждала вся политически подкованная общественность. И особенно – новорусские большевики, поскольку статейка (ну как статейка – целый фолиант на несколько развернутых листов) люто била по их самолюбию и выдержанной идеологической платформе.
Слухи о статье разбегались, словно круги по воде от ухнувшего в океан обломка скалы, и вскоре дошли до Ивана Ивановича, поднявшись и взбаламутив спокойствие от низов до самого верха. А поскольку после стольких лет в партии Иван Иванович совмещал в себе не только должность «Главного решалы», почетного завхоза, но еще и главного идеолога (да, да – наконец-то он сжил со света своего вечного конкурента, на протяжении стольких лет вставлявшего ему палки в колеса), то и ответственность за искоренение идеологического сумбура из голов большевистской поросли лежала именно на нем.
Это было делом непростым. За двадцать с лишним лет работы Иван Иванович повидал все. Его лично и его партию как только не полоскали! Выливали ушаты помоев, выносили сор из избы и стирали грязное белье прямо на глазах заинтересованной публики! Казалось, можно уже ко всему привыкнуть, ан нет! С каждым ударом ниже пояса по коммунистическому движению враги левой идеи становились все хитрее и изощреннее, они придумывали все новые и новые способы испоганить большевистские идеалы и привлекали для этого всякий сброд – начиная от крайних националистов и заканчивая этими, как их, короче – сексуальными меньшинствами.
Иван Иванович отбивался, как тореадор: он то уходил в глухую оборону, то яростно атаковал, используя многочисленные подотчетные ему печатные издания (благо, его старый друг Поликарп Феоктистович Полишинелин все еще заведовал писательским активом и имел в своем распоряжении все средства отстоять доброе имя и честь Ивана Ивановича и его соратников), то пребывал в нарочитом забвении, накапливая силы для решительного перехода в контрнаступление по всему идеологическому фронту.
Да, были неудачи, были чувствительные уколы, которые жалили, как рой диких африканских пчел, но было и множество побед, и ими Иван Иванович по праву мог гордиться. Например – одна из них, но несомненно эпическая: операция по возрождению русской монархии, вследствие чего натиск со стороны монархистов удалось отбить, а вскоре и вообще свести к нулю. А сами монархисты сделались верными союзниками большевиков, за что Ивану Ивановичу можно было еще при жизни отлить памятник из бронзы.