Только потом я понял, что его телефон был на прослушке, а письмо было кликом о помощи, который я не смог услышать.
Что-то шевельнулось в моих закипавших извилинах только тогда, когда я прочитал письмо второй раз.
Я тут же позвонил Виктору, но никто не отвечал.
Я продолжал звонить в течение суток, но результат был прежний.
Я позвонил тогда на служебный телефон. Ответ буквально ошеломил меня. Девушка вежливо объяснила, что это телефон другой фирмы, а о Кравцове Викторе Андреевиче она ничего не знает.
Вот тут у меня возникла тревога, хотя я пытался себя успокоить, что Виктор с семьей уехал отдыхать, а смена номера служебного телефона – дело житейское.
У меня оказался единственный выход. Я нашел номер телефона Алены. Она была, скажем так, по совместительству двоюродной сестрой Виктора и моей бывшей первой женой. Да и расстались мы с ней вполне мирно после довольно короткого официального брака.
Я набрал номер ее домашнего телефона. После второго гудка на том конце провода раздался мужской голос:
– Алло!
– Можно к телефону Елену Сергеевну? – спросил.
– Кто ее спрашивает?
– Дронов.
– Одну минуточку.
Потом в трубке раздался знакомый, но чужой голос Алены:
– Да.
– Алена, это Степан, – представился я.
– Здравствуй… Я тебя слушаю.
Ее голос звучал холодно, словно, разговаривая со мной, она оказывала мне страшную услугу.
– Скажи, пожалуйста, почему не отвечает телефон Виктора?
– Его нет.
– А куда он уехал?
– Он не уехал, он умер.
– Что-о-о? – только и смог вымолвить я, а потом, проглотив противный ком, спросил:
– Что случилось?
– Виктор две недели назад трагически погиб. Нелепая смерть. Он выпал со своей лоджии.
– А где была Надя с детьми?
– Они отдыхали. Виктор был дома один. Никто не знает, что произошло. Возможно, закружилась голова.
– Он был в квартире один?
– Да, сам понимаешь, какая это была трагедия для Нади. Спасибо настоящим друзьям, которые были рядом. Они быстро помогли ей сменить квартиру, а дело Виктора передали в надежные руки, чтобы деньги шли семье.
Даже спустя много лет Алена не упускала случая показать, какое я на самом деле дерьмо, хотя и считался другом Виктора. В самый трудный момент рядом с его семьей были настоящие друзья.
– Извини, – выдавил я из себя.
– Ничего, теперь ты все знаешь. – И она положила трубку.
Я сидел молча, словно, окаменев, держа в руке трубку, издававшую короткие гудки. Постепенно до моего сознания дошло, что я потерял лучшего друга. В несчастный случай я не верил. Это на Виктора не похоже. Самоубийство, обставленное как несчастный случай, я тоже исключал. Виктор был по натуре – борец и никогда на это не пошел бы. Но факт остается фактом: Виктор Кравцов покоится на кладбище.