Наконец Лиздейка открыл глаза и сказал:
– Твой сон – вещий. Железный волк знаменует, что быть здесь престольному граду Литвы. А выл и ревел он так громко потому, что слава сего града распространится на весь свет.
Гедемин облегченно вздохнул и в глубине души возрадовался. Он давно уже присматривался к холмам в долине Свинторога. Природа этих краев словно сама позаботилась, чтобы будущая крепость, а с ней и город, были хорошо защищены естественными преградами. А реки Вильна и Вилия станут исполнять роль животворящих артерий, по которым в случае нападения врагов либо осады можно будет снабжать престольный град всем необходимым. Значит, и жрецы не будут теперь противиться закладке крепости и города… Что ж, отличная новость! Ибо доселе считалось, что близ главного святилища Перкуна у Кривой горы строить ничего нельзя, и если б вейделот, а вместе с ним и креве-кревейто заупрямились, вся его затея с закладкой крепости рассеялась бы как дым прошлогоднего костра.
– Но это не все, – продолжил жрец, наблюдая за реакцией гостя. – В твоем сне, князь, присутствовал еще один момент… очень важный момент…
– Какой именно? – насторожился Гедимин.
– Приснившийся тебе на вершине Кривой горы огонь – не что иное, как огонь… Перкуна.
– Знич? О нет, тот огонь совсем не был похож на жертвенный!
– Что ж, придется, видимо, рассказать тебе то, что известно лишь посвященным – креве-кревейто, эварто-креве, кревули[47] и вейделотам, – задумчиво проговорил жрец. – Надеюсь, Перкун простит меня… Итак, слушай, князь. Раньше Знич был неугасимым. Он горел веками, и дрова для поддержания его горения были не нужны. Главное святилище Перкуна, где хранился Знич, находилось на острове Руян[48]. Оно стояло на высоком скалистом берегу, и проплывающие мимо мореплаватели славили Знич, который был заключен в башенке с хрустальными стеклами и служил им маяком, а купцы привозили на Руян богатые дары. Святилище напоминало большой, красиво украшенный храм, а дерево, из которого оно было сложено, всегда казалось только что срубленным. Внутри стояла статуя Перкуна, изваянная самими богами. Статуя была громадной, в два раза выше человеческого роста, и с четырьмя головами: Перкун взирал сразу на все четыре стороны света. В правой руке он держал украшенный серебром и золотом рог, который ежегодно наполнялся вином. К поясу Перкуна был прицеплен огромный меч с ножнами и рукояткой, отделанными серебром и изысканной резьбой, а у ног лежали копье, щит, седло, узда – словом, все то, что необходимо воину. Стены храма были украшены рогами невиданных животных. Наверное, тех, что водятся в местах, где живут боги…