Когда я вернулась в
комнату, Мила все еще сидела под кроватью. Я осторожно присела на корточки
рядом.
— Все хорошо, можно
вылезти, — голос у меня был не слишком радостный. Но малышка лишь упрямо
замотала головой. — Так и будешь тут сидеть?
Она не ответила.
Вздохнув, я закрыла глаза и уперлась лбом в край кровати, ощущая полную
опустошенность.
— Она не видит, что
люди творят, — еле слышно потянула я слова церковной песни. В детстве Елена
часто мне ее пела, и сейчас это напоминало мне о ней. — А он – всегда глух к
молитвам.
Когда-то давно
свершился обряд,
И сын их объявлен
нечистым…
Я почувствовала,
как меня обхватили детские ладошки, и, открыв глаза, увидела племянницу. В
горле встал тугой комок, но я все же продолжила следующий куплет:
— …Одни говорят: он
людям нес зло За что и наказан, гласа лишен. Другие считают, что
правда – его Кому злато дороже, тот возвышен...
Мы так и сидели на
полу, даже когда песня закончилась. Я осторожно гладила Милу по волосам,
впервые задумавшись не о своих чувствах и отношении к происходящему, а о том,
что, должно быть, чувствовала она. Елена была для нее самым близким человеком на
свете, и вот ее забрали, а малышку отправили неизвестно куда, неизвестно
насколько. Как должно быть страшно ребенку...
В какой-то момент
поняла, что девочка просто-напросто заснула на моих руках. Осторожно поднявшись
вместе с ней, уложила ее на кровать.
Присела рядом со
спящей девочкой, задумалась о своей дальнейшей судьбе – что теперь будет? До
этого редко задумывалась вообще, только отчим пилил, что лучше бы я вышла
замуж, да кто такую, как я, возьмёт?
Я не была ни худой,
ни толстой и считала себя самой обычной, ничем не примечательной. Но еще
полгода-год — и я бы считалась старой девой.
Замуж не брали не
потому, что во внешности были какие-то изъяны, а просто никому не нужна
бесприданница.
Отчим всегда
попрекал меня куском хлеба, говоря, что от меня одни растраты, и иногда мне
казалось, что так и было, что я делала недостаточно. По крайней мере, он легко
избавился от меня, когда ему предложили за это деньги.
Как легко он
избавился и от Елены несколько лет назад.
Вся земля в
королевстве принадлежала керам, и крестьяне, жившие на ней, считались
арендаторами и были обязаны отрабатывать на господских полях и фермах и платить
повинности. В городах жили ремесленники, купцы и представители разных гильдий.
Они часто платили родителям за детей, принимая их в работники.