— Значит… со мной
все хорошо? — неуверенно переспросила.
И вообще, он мне не
доверяет, а я должна слепо уверовать в то, что странная магическая вещь,
которая убила уже кучу народа, ничего мне не сделала?!
— Конечно нет, —
вдруг поднял брови он. — Ты подслушивала мои разговоры. В королевском замке
слугам, которые тайком выведывают чужие секреты, положено наказание плетьми...
По его тону нельзя
было сказать, шутит он или говорит серьезно и сейчас и в самом деле готов меня
выпороть.
Внутри все
похолодело от страха и, вместе с тем, возмущения.
Я ведь не виновата!
И я не сделала ничего плохого. Было обидно, почти до слез.
— Тут окно было
открыто, я не виновата… — начала говорить, уже понимая, что оправдание так
себе. — Не я его открывала.
— Хочешь сказать,
что я сам виноват?
Уголки его губ чуть
подрагивали, но я не понимала, что это значит. Он смеется надо мной? Шутит? Или
просто его веселит возможность отхлестать меня? И как мне, нечистый побери,
ответить на его вопрос? Что за привычка спрашивать так, что любой ответ будет
неправильным? Проклятые аристократы, почему у них все не как у людей? И вообще,
он же — маг! Если разговор был такой приватный, разве не следовало как-то
магически сделать так, чтобы никто посторонний их не слышал? А теперь, что бы я
ни говорила, он просто использует это против меня. Так не лучше ли вовсе
молчать?
Я поджала губы и
опустила голову, упершись взглядом в его начищенные до блеска сапоги. Арквил
мягко приподнял мой подбородок, вынуждая снова смотреть на него, но я трусливо
зажмурилась.
— Айна, посмотри на
меня... — сказано было так, словно он говорил с ребенком — без раздражения и
угрозы. От удивления я распахнула глаза. — В следующий раз, если рядом будет
открытое окно, дверь — что угодно, что даст тебе возможность услышать или
узнать то, что тебя не касается, просто отойди. Поняла?
Я коротко кивнула,
чувствуя, что угроза миновала, но зудящее внутри беспокойство все же не дало
промолчать:
— А со мной точно
все будет в порядке? — я постаралась прислушаться к себе.
Может быть, Арквил
ошибся, и я все-таки отравилась?
— Вы сказали, что я
жива из-за какого-то состава, но ведь я ничего не трогала у вас в лаборатории…
— паника снова удушливой волной начала подниматься во мне, а желание жить
лишало здравого смысла, заставляя продолжать говорить, несмотря на то, как
недобро сузились глаза кера. — А если вы вдруг ошиблись? Вы же сами эту бусину
трогали через платок, а я…