С этими словами она
ударила куклой о доски помоста.
— Будешь знать, как
от меня убегать!
— Подожди, подожди…
— я попыталась забрать у нее игрушку, но Мила ловко встала, продолжая колотить
куклой о доски.
— Золотце мое, но
нельзя же так обижать Лисси, — попыталась урезонить ее я.
— Я не золотце, я
Мила, — насупилась девочка. — Вы что, тупая?
Сказано это было с
такой детской непосредственностью, что я сразу поняла, что ребенок сейчас лишь
повторяет слова взрослых, которые слышала до этого много и много раз.
Елена, моя сестра,
старше меня на пять лет. Я помнила, что она всегда отдавала мне все самое
вкусное и защищала от гнева отчима, зачастую получая от него побои за нас
двоих. Помню ее открытый взгляд и добрую улыбку, задорный смех. Но когда ей
исполнилось восемнадцать, ее отправили в город. Я не знала, почему она должна
была уехать, ведь в нашей деревне за ней бегали трое женихов. Хотя сейчас я
понимаю, что без приданого ее все равно никто бы не взял.
Помню, как я долго
плакала, обнимая ее, просила остаться. Мать сказала, что Елена утроится в
городе прачкой и будет иногда приезжать. И хоть я была еще не слишком взрослой,
но уже тогда я знала, что это ложь. За пять лет Елена так ни разу нас и не
посетила.
Отчим, когда
выгонял Милу из дома, кричал, что ее привезли из борделя. И памятуя, с какой
легкостью он избавился и от меня, я начинала понимать весь ужас произошедшего с
сестрой. Жива ли она? Все ли с ней хорошо? Почему решилась отправить домой
ребенка только сейчас? И почему вообще решилась на это? Вопросов было больше,
чем ответов.
Во всех этих
переживаниях был один несомненный плюс – о своей судьбе горевать было некогда.
Я даже больше о маме думала, не в силах представить, как она теперь одна
справится со всем объемом домашней работы и уходом за скотиной.
— Мила, а расскажи,
что случилось с мамой? Почему тебя к нам отправили? — осторожно спросила я,
боясь расстроить девочку.
— Заболела, ее
доктор забрал.
— Я сестра твоей
мамы, Мила, — сдавленно объяснила я девочке, — я буду заботиться о тебе.
— У хромой Ирмы
тоже была сестра, — меланхолично отозвалась племянница.
— А кто это —
хромая Ирма?
— Наша соседка. Ей
сестра ногу сломала, а хромая Ирма ее за это с лестницы столкнула.
— За что?! —
ужаснулась я, и вопрос вырвался сам собой.