Инструкция,
предлагавшаяся к упаковке Первитина, рекомендовала употреблять одну
таблетку утром, две вечеров, и дополнительно при необходимости в
условиях тяжелых боев или физического истощения. При этом изучить
последствия длительного употребления не слишком полезного для
организма препарата никто не удосужился. С одной стороны, логично -
шансы на то, что солдат на передовой погибнет от пули или осколка
гораздо выше, чем от развившейся на фоне наркомании
сердечно-сосудистой патологии. С другой стороны, когда война
затягивается на годы то, что не малая часть армии регулярно травит
себя наркотиками, не может не сказаться на ее боеспособности.
Именно вторая половина 1943 года стала тем рубежом, за которым
начали достаточно массово проявляться последствия от поголовного
употребления Первитина. Стали учащаться случаи нервных срывов,
неподчинения приказам, расправы над мирным - достаточно условно
учитывая географию боев - населением. Впрочем, из Берлина, где вся
верхушка партии поголовна сидела на наркотиках потяжелее
метамфетамина, эта проблема не выглядела столь болезненной. Хотя
если сравнить потрет Гитлера образца 1939 года, когда все шло
практически идеально, с тем что было на конец 1943 года, любому
незаангажированному наблюдателю было бы понятно, что фюрер
достаточно быстро превращается в развалину, и долго в таком режиме
не протянет. Углубившиеся морщины на лице, тяжелые мешки под
глазами, нездоровый цвет кожи, тремор рук, который с каждым разом
успокоить было все сложнее, проблемы с пищеварением опять же. Да,
Гитлер все так же пахал по 16 часов в день, поражая окружающих
своей работоспособностью, однако, чего это стоило его организму
вряд ли смог бы сказать даже лечащий врач фюрера доктор Морель. Не
старый еще, по сути, пятидесятичетырехлетний мужчина уже к концу
1943 года выглядел на 60 и продолжал сдавать с каждым днем все
сильнее.
З. Ы. Напоминаю всем про лайки и
комментарии. Опять же с удовольствием прочитаю ваши дельные мысли
по поводу всего написанного выше и еще не написанного вообще.
Остров
Цейлон, Бенгальский залив, 19 июля 1943 года
После
неоднозначных результатов попытки вторжения в Австралию перед
Японским военным и политическим руководством встал совершенно
типичный русский вопрос "Что делать?". При этом вопрос кто в
сложившейся ситуации виноват особо не поднимали: с одной стороны и
стыдиться вроде бы нечего, японская армия и флот идут от одной
победы к другой, а с другой стороны конца-края этой дороги все так
же не видно.