В половину четвертого утра на
передовых позициях 4 североафриканской колониальной дивизии,
входящей во вторую группу армий Франции, начали рваться снаряды,
превращая в труху и пепел укрепления, которые галлы выстраивали тут
с осени прошлого года. Нужно сказать, окопались тут французы с
душой - четыре полноценных линии обороны с долговременными огневыми
точками, отсечными позициями и даже вкопанными по башню танками.
Часть довоенного парка техники, окончательно выработавшая свой
моторесурс, было принято решение не восстанавливать, а использовать
в качестве неподвижных огневых точек. Более того тут на ряду с
французскими танками не мало было и немецких, захваченных во время
прошедших осенью боев под Жарни и западнее Реймса в качестве
трофеев. Понятное дело, большая часть из них тоже были в
сомнительном состоянии, однако, с паршивой овцы, как говорится,
хоть шерсти клок - все полезнее чем просто в переплавку
отправлять.
Кроме артиллерии в активную работу
включилась и авиация, хотя тут сюрприза у немцев не получилось.
Англичане хоть и со скрипом но все же продали союзникам свои
"секретные" локаторы, впрочем, и тут умудрившись показать свое
отношение к заклятым друзьям: французам отдали только устаревшие на
пару лет AMES Type 2 которые на островах как раз меняли на модели
следующего поколения. В итоге для того, чтобы запеленговать
множественные цели в воздухе хватило и этого: в небе развернулась
очередная грандиозная рубка, в которой, как говорят шахматисты,
игра шла на три результата.
Вообще наступление вермахта, как уже
говорилось выше, ждали. Ждали его всю осень, зимой тоже ждали, а
когда на французский берег высадились первые американские дивизии,
стало понятно, что ждать осталось не долго. Теперь медлить немцам
было строго противопоказанно. Главным тут вопросом было место
главного удара и его направление. Во французском генштабе весьма
резонно считали, что удар на Париж, до которого по прямой бошам, не
смотря на все усилия союзников, было чуть больше сотни километров,
наиболее вероятным. Слишком столица была важна для Франции, как в
военном, в промышленном, в логистическом так и моральном
смысле.
Именно поэтому угрожаемое направление
укреплялось наиболее активно: капались тысячи километров траншей,
противотанковых рвов, не жалея бетона и арматуры строились огневые
точки, разматывались целые поля колючей проволоки. По сути, было
построена не одна линия обороны, а две: в тридцати километрах от
первых двух линий, с соблюдением всех возможных мер маскировки
французские инженеры выстроили еще одну, превратив немаленький клин
родной земли в большое, фактически предполье. Понятное, дело что
из-за этого первая линия получилась слабее, чем могла бы, однако за
два года войны немцы уже научили своих оппонентов бояться своих
глубоко проникающих ударов, и возможность встречать прорвавшегося
врага не в чисто поле а на подготовленных позициях, куда кроме того
можно успеть подтянуть резервы, виделась генералам де Голля слишком
вкусной, чтобы пройти мимо.