Девушка, шатаясь, и тихонько матерясь, поднялась. Засунув руку
себе в штаны, она ощупала себя между ног: "- Вроде бы не
изнасиловал. Хотя мог. Странно". Покачиваясь, она медленно
двинулась к далекому огоньку. Вскоре огонек разросся в фонарь,
который стоял возле богатого особняка. Перед входом стояли два
здоровенных каменных льва из черного мрамора.
"- Ага, дом Литардо Миттуро - знакомые зверюшки - значит, я на
южной окраине города. Недалеко он меня оттащил. Интересно, почему?
Может, подумал, что я сдохла? Не дождется, хнорр его разорви! Я еще
на его оторванную черепушку полюбуюсь!". Проверив, что за голенищем
еще остался верный стилет, девушка отметила, что и правая рука тоже
плохо слушается.
"- Ничего, заживет. А вот этому *** точно не жить." - подумала
она, продолжив путь.
С трудом доковыляв до одной из лачуг на бедняцкой улице, она
отрывисто постучала в дверь. Мрачный тип, открывший ей дверь, одним
своим видом внушал страх - огромный, весь покрытый шрамами в
бесконечных бандитских "разборках". Он верно, как пес, служил
нынешнему главе ночной гильдии уже семь лет. Семь лет в этом
гадюшнике, где каждый ждет только случая, что бы вонзить заточенный
штырь в бок - это было очень немало.
Внимательно осмотрев лицо Илливи, этот привратник пробормотал
что-то вроде "- проходи, уже давно ждут" и пропустил ее. Убогая
лачуга была только входом - в ней был вход в старую систему
катакомб, растянувшуюся почти под всем городом. Кое-где, конечно,
подземные туннели обвалились, но в остальных местах они были в
хорошем состоянии - о них весьма дальновидно заботилась ночная
гильдия. Спустя еще десять минут блуждания по подземелью девушка,
пройдя еще двоих охранников, зашла в просторную келью. Влажной вони
подземелий не было здесь. Десятки толстых свечей освещали
немаленькое помещение, даря приятный, мягкий свет. Келья была
обставлена, как гостевой зал какого-нибудь благородного - позолота
и тяжелое серебро бросались здесь в глаза. В левом углу кельи стоял
небольшой диван, а перед ним крохотный резной столик. На диване
полулежала неброской внешности женщина, и наслаждалась гроздью
спелого, сочного винограда.
- О! Илливи! Явилась, наконец. Что же ты так долго, не случилось
ли чего? Я уже волноваться за тебя начала - мягко, даже ласково
обратилась к ней женщина.