Я отдернул себя от мечтаний, и загнал душу обратно в кольцо, и
приступил к работе. Сначала я отключил все нервные окончания в
месте, где были враждебные частицы. Потом переделал заклинание
„мешок“ и попытался потянуть на себя одну частицу, которая была
прямо под кожей. И у меня ничего не получилось! Расстроенный, я
принялся размышлять, почему так получилось. Порылся в своей памяти,
находя все, что знал про это заклинание. И вспомнил, что в одной
книге приводилось утверждение, что нечеловеческие расы (в
частности, эльфы и гномы) имеют природную сопротивляемость магии.
Сильные боевые заклинания будут вредить им так же, как и людям. А
вот слабые небоевые заклинания могут ослабляться, не срабатывать,
или вообще срабатывать не так, как на людях. И только тогда я
сообразил, что то заклинание, которое уже было наложено на гнома,
немного отличалось от канонического. Почти час у меня ушел на то,
что бы скопировать его, и переделать в требуемую мне форму.
Нацелившись опять на то же самое место, я удовлетворением смотрел,
как в этом месте кусочек кожи вспух маленьким вулканчиком.
„Игла жизни“ рассекла живые ткани вокруг приподнятой частицы
типира. И на каменный пол пещеры упал первый окровавленный кусочек
подземной твари. Крохотный, как маковое зернышко. Но
смертоносный.
Я поспешил срастить поврежденный энергетический канал, к
которому „присосалась“ эта частичка. С помощью специального
заклинания это мне удалось. И последний этап – зарастить
повреждение, нанесенное „иглой жизни“. Все удалось. Отлично.
Осталось повторить это еще энное количество раз и…
Сорок семь. Сорок семь гребаных частиц оставила проклятая тварь!
Когда я закончил, одежда на мне была полностью мокрая, а сам я себя
чувствовал хуже, чем выжатый лимон. Я попрощался со всей наличной
маной, единственное, что мне хотелось – это отрубится прямо тут, не
сходя с места. Но я себя пересилил – разделся догола, и вышел под
дождь, из пещеры. Поток ледяной воды смыл с меня все. Трусясь, как
осиновый лист, я вернулся в пещеру, вытерся, одел сухую одежду, и
укутавшись в захваченное колючее, но теплое одеяло, лег спать – ни
сил, ни маны у меня уже не было, что бы снять сонное заклинание с
гнома.
Выжженные земли… Искалеченная земля, обожженные и поплавленные
камни, все вокруг мертво и безжизненно. Редкие-редкие зеленые
травинки на общем сером фоне. Каким-то непонятным чувством я знаю,
что я вижу Земли Никкасу. Я куда-то иду… Поворачиваю голову налево
– рядом со мной идут еще трое, в ауре которых я вижу кольцо дара.
Монахи. Монахи Никкасу. Разве их не уничтожили всех? Я всматриваюсь
в них, и отчего-то мне кажется, что все они уже мертвы, и только
притворяются живыми.