Вот же гад, хотела же по-хорошему с ним пообщаться. Но отнекиваться глупо, еще больше закопаю себя.
- Слегка, - кивнула я, - я не хочу, чтобы вместо работы мои девочки думали о тебе и пожирали тебя взглядом.
- Я разве давал повода, что что-то такое допущу в стенах офиса? – выпрямился Горский в кровати.
Я пожала плечами.
- Мне кажется, это естественная реакция женского организма на понравившегося мужчину, который проявляет знаки внимания.
- А я их проявляю? – продолжал допытывать меня демон. А я уже реально начала злиться. Вообще, к чему весь этот разговор, я пришла узнать, не помер ли мой коллега и не надо ли мне выписывать нового. А раз все в порядке, я могу идти. В отличие от некоторых, мне завтра, не смотря на то, что воскресенье, нужно появиться в магазине.
- Игорь! Если мужчина приглашает девушку на свидание, а потом в свой номер, то, скорее всего, это значит, что проявляешь!
И тут я поняла, что Штирлиц провалил задание. Так глупо спалиться, что я шпионила за ними.
- Все, мне пора, - пискнула я, направляясь к двери.
- Стоять! – больной демон преградил мне путь как-то уж через чур ловко. – Откуда ты знаешь, что Таня была у меня в номере?
Таня, блин! У меня уже аллергия на это имя!
- Видела вас в холле! – что уж скрываться. – Я в этот момент просто ужинала в ресторане.
- Ужинала или следила? – ехидно наклонился ко мне демон.
- Вы слишком высокого о себе мнения, Игорь Станиславович, - сощурив глаза, произнесла я. – И ваши штучки действуют только на глупеньких молоденьких девочек!
- Да неужели? – Горский еще ближе придвинулся ко мне, заставляя сделать шаг назад. – Ты уверена, что не ревнуешь? А, Ксюш?
Демон убрал прядь волос с моего лица, проведя пальцем по щеке. Захотелось мурлыкнуть, но я резко вспомнила, кто передо мной.
- Горский, - прошептала я, - дай пройти, а то я свою коленку познакомлю с тем, что у тебя между ног.
- Что ж ты все шипишь, Ксюш? – улыбнулся он, отходя в сторону и освобождая мне путь.
Я взглянула на него и ушла с гордо поднятой головой. И только в номере я поняла, что мне не хватает дыхания, губы пересохли, а в голове крутится дурацкая мысль, что могла бы и остаться.