Сейчас же я залип на его теле. Блин,
до чего же он идеален, вот был бы девушкой, влюбился бы. В смысле я был бы девкой?
Или он? Нет, девки с такой фигурой не очень, значит всё-таки если бы я был
девкой, то влюбился.
— Хорош чертяка, — кто-то прошептал
рядом.
— Безумно хорош, — хриплый голос
резанул мой слух и горло, м-да, в горле явно пересохло.
— Ага, и эта жемчужно-белая кожа,
интересно какая она на… — Опять шепот рядом.
— Мягкая как шелк… — договорить я не
успел, Михей завозился, потянулся и сел, окинул меня хмурым взглядом и поднялся
во весь рост и во всем своем великолепии.
— Руки убери, сломаю и лечить не
буду! — уперев руки в бока сказало божество, залитое солнечным светом.
А я с восторгом наблюдал как среди
золотистых кудряшек восстаёт божественный жезл. Нет, ну реально, назвать это
великолепие, произведение искусства, банальным стояком? Нет!
— Нет, ну это наглость, я вам не
мешаю, нет? — взревело божество и на идеальном жемчужно-белом члене с розовой
головкой выступила капелька и засверкала миллионами искорок, ослепляя и отупляя
окончательно.
Я хлопал глазами не в силах оторвать
взгляд от этой искорки, в ушах стучала кровь, а в мыслях... Там билась
паническая мысль, что у меня встал на парня.
— Руки убери, сломаю! — хрипло
прозвучало рядом, отвлекая меня и заставляя оторвать свой взгляд от Михи.
Я держался за самую прекрасную грудь,
какую я только видел в своей жизни. И, по всей видимости, давно.
— Я не лапаю, а прикрываю, — в горле
совсем пересохло, голос хрипел как у больного ангиной.
В карих глазах, что сейчас на меня
смотрели со странным выражением, разгорался огонь, и я, как ошпаренный дернулся
в сторону от девушки. Я помню с прошлого раза чем это закончилось. Запутавшись
в одеяле, я всё-таки смог вскочить и понял, что такой же нагой, как и друг. Или
уже не друг, а возлюбленный? Тьфу гадость какая… Нет, нет и еще раз нет. Но
взгляд сам собой метнулся к достоинству друга и сравнил со своим.
Бальзам на душу, у меня, конечно, не
такой идеальный и более смуглый с темной головкой, но вот размером не уступает.
Могу гордиться. Плечи сами собой расправились.
— Где мы опять и почему вы голые, —
спросил Михей, низким голосом с хрипотцой, так, что мурашки табуном пробежались
по спине.
— Где не скажу, но вот на кого у вас
мальчики стояк, хотелось бы знать, — тоже немного хриплым со сна голосом
проговорила Марша, натягивая одеяло по самую макушку, но я успел увидеть, как
ее щеки становятся цвета жжённого сахара. Девушка
явно была смущена. А в голове уже скакали образы её идеальной груди, цвета
леденца на палочке, так любимым мной в детстве.