Я не испытала ни страха, ни потрясения, чувствовала лишь крепнувшую усталость. Этот день иссушил меня, словно испил до дна, и, похоже, даже и не думал заканчиваться.
***
Покачивающиеся ветви деревьев разрубали свет фонаря, висевшего над крыльцом, и пускали по земле зловещие тени. Где-то звенел колокольчик, потревоженный дуновением ветра. Погода портилась, набегали тяжелые тучи.
Холирал располагался южнее столицы, и зимы здесь как таковой не было. Летом нещадно палило солнце, а зима напоминала затянувшуюся осень с почти непрекращающимися дождями, что извергались на город и академию ледяными потоками. Снег если и покрывал землю, то быстро таял. Обычно проходило несколько дней, и от белого пледа не оставалось и следа. Промозглая погода, грязь, отсутствие солнца на несколько месяцев превращали учебное заведение в крайне унылое место.
Некромант не обращал внимания ни на танцующие тени, ни на звон. Внутри разливалась пустота, недостаточно сильная, чтобы поглотить его, но болезненная. Дар смерти залатывал пробелы, затягивал раны. Граница оставалась далека, за неё гораздо тяжелее попасть, чем могло показаться. Но все же, несмотря на привычные горькие чувства, этой ночью все оказалось иначе.
«Эмма… Эмма… Она для тебя, некромант. Мой дар», – беззвучно шептала загадка, но сквозь туман он все же услышал голос, и принадлежал он отнюдь не молодой девушке.
Лефевр относился к россказням о Богах как к сказке, призванной успокоить людей. Ведь им надо во что-то верить? Надеяться на высшую силу, охраняющую их и спасающую от бед.
Суеверия, вымысел, обман…
Но так ли это? Теперь Даниэль сомневался.
Эмма его дар? Возможно. Но благодарности некромант не испытывал. Отнюдь. Древние, боги, создатели… Как их только не называли. Они могли напомнить о себе иначе, вмешаться когда угодно. Почему именно сейчас?
Замок щелкнул, открываясь. Изделие из магического металла среагировало на прикосновение хозяина. Холл встретил тишиной, но не пустотой. Дэафи словно давно его ожидала – почти сливаясь со стеной, она изучала некроманта взглядом.
– С возвращением. – Женщина вышла на свет. Её глаза, как льдинки, бездушно мерцали в полутьме.
– Почему вы не спите? – Даниэль скривился, маска отчуждения схлынула с его лица, обнажая всю усталость, накопленную бессонными ночами.