– Я… я… я принёс обед! Я… я не знал…
– Сколько слёз…
– Сэл… просила отнести это тебе, – Мо пятился к двери.
– …для власти надо?.. – голос Ли навевал ужас в эти мгновения.
– Ли, это я, Мо!
– Скала спрячет…
– Ли, это я, Мо! Это я! Что с тобой?! Что с тобой?!
– …ключ…
Мо вдруг понял, что Ли не видит и не слышит его. Он прижался к стене и стал ждать.
– …к власти!.. Необъятной власти!..
Ли бросился к полотну, словно боясь потерять то, что должно было обрести своё место на холсте. Он судорожно слизывал кистью краски с палитры и писал, писал, отдаваясь наитию.
– Власть слов… и слёз!.. Власть слов и слёз! – повторял он в исступлении.
Заворожённый этим магическим действом, Мо забыл о своём порыве убежать отсюда. Он украдкой приблизился к своему креслу, но не уселся в него, как обычно делал это, а спрятался за его спинку и оттуда наблюдал… Когда работа была закончена, Ли долго стоял перед ней. Неподвижно и молча. Казалось, что он умер стоя. Страх снова напомнил Мо о себе. Эта мертвенная сцена не только сама по себе пугала мальчика – она должна была чем-то закончиться. Он ждал, и тревожный стук его сердца мерил накал ожидания… Вдруг по всему телу Ли пробежала судорога – он ожил. И через мгновение заревел всей грудью:
– Не по-ни-ма-ю! Не по-ни-ма-ю! Где?.. Где моя кисть?!
Он схватил со стола нож и вонзил его в полотно. Потом ещё раз…
– Нет! Ли! Нет! – Мо с криком выскочил из-за кресла и бросился к Ли.
Ли обернулся и, увидев Мо, отбросил нож.
– Мо?! Ты здесь?! – изумлённо воскликнул он.
– Не порти картину, Ли! Лучше отдай её мне! – умолял его мальчик.
– Картину? Эту?
Ли стал рассматривать картину, как будто видел её впервые, как будто не помнил, что мгновениями раньше был связан с ней каждым своим нервом.
– Кто написал её? – спросил он в недоумении.
– Ты, Ли! Ты её написал! Только что! Я сам видел. Ли! – слёзы скатывались по щекам Мо.
– Не плачь, Мо. Если ты говоришь, что её написал я, значит, так оно и есть.
– Ты… отдашь её мне? – попросил Мо, но в глазах его была не просьба – в них была надежда на то, что Ли вернулся к нему.
– Конечно. Ты заберёшь её.
Мо приблизился к полотну и, вытирая слёзы, сказал:
– Спасибо, Ли. Когда она подсохнет, я возьму её домой. Только пообещай, что не порежешь её.
– Я не трону её, Мо. Ни ножом, ни кистью. Она твоя… А мы с тобой друзья, правда?