Максим вышел из метро и подошел к киоску, чтобы купить сигарет. В витрине киоска аппетитно поблескивали яркие упаковки американских сигарет – наследие неудачной Олимпиады. Закупленные по такому случаю западные товары не были раскуплены неприехавшими туристами, и все эти излишки, выброшенные на внутренний рынок, пока что радовали жаждущее хороших товаров население. Максим купил пачку Camel и с удовольствием затянулся крепким, но ароматным табачком. Скоро все эти запасы кончатся, – думал он, – и придется опять переходить на совсем не такие ароматные болгарские Ту-134 или вообще на скверно просушенный «Ленинград». На остановке автобуса толпился народ, напирая на кучи талого грязного снега у обочины. Был март, и уже начало теплеть и мокреть. На первый автобус не сяду, – подумал Максим, – надо постараться встать в первый ряд, тогда хоть влезу в следующий. Второй автобус подошел почти сразу после первого, Максим выбросил недокуренную сигарету и приготовился к посадке. Народ стал напирать сзади, и Максим почувствовал, что его толкают с тротуара в кашу снега и прямо под подъезжающий автобус. Шофер автобуса притормозил немного, и у Максима был шанс укрепить свое положение на тротуаре. Задняя дверь остановилась, на удачу, прямо перед ним, и Максима втолкнули в едва успевшие открыться двери. Внутри было уже много народу, и вновь прибывшие вдавились в те полметра, что еще оставались свободными. Максима сплющило между старенькими и новенькими пассажирами, и он застыл как в невесомости. Так проехали несколько остановок, на остановке Максима народ задвигался, некоторые собирались выходить, кто-то матюгнулся в сердцах, боясь проехать свою остановку. Волна выходящих пассажиров вынесла Максима на свежий воздух. Немного переведя дух, Максим пошел в свою парадную, она была прямо возле остановки автобуса. На лестнице ему попался сосед по квартире Василий Иванович Голяк, или Котенок, как его называла вся квартира. Прозвище это он получил от своей сожительницы Соньки, окрестившей его так, вероятно, из нежных побуждений, народ в квартире это быстро подхватил, и с тех пор иначе как Котенком его никто и не называл. Котенок нес в руках большой металлический бидон для пива, сделанный им самим на заводе, где он работал. Там же он сварганил и самогонный аппарат, через который неустанно гнал самогон из чего придется и в «тайне» от соседей.