Часа три Ванька и сестры Евдокию
убеждали, что неоткуда здесь Федору взяться, что это огненный змей
к ней летать повадился.
Она с ними не соглашалась,
договорились только до того, что надо Федору проверку устроить –
настоящий ли он.
Методы для этого имелись. Александра
один, проверенный, и предложила. Когда Евдокия угощать якобы Федора
будет, уронить что-то со стола, наклониться и посмотреть не
копытами ли у него ноги, не видать ли между ними кончика хвоста?
Если оное обнаружится, то тут же идти и сесть на порог, очертиться
кругом, расчесать волосы и начать есть коноплю. Когда же огненный
змей спросит, что она там ест, то ответить ему – вшей. На вопрос
его, а разве можно вшей в пищу употреблять, резонно спросить: «А
разве змеи живут с женщинами?» Это ему сильно не по нутру,
разозлиться он и после этого летать уж не будет.
Недаром говорят, что сколько врачей –
столько и мнений как вылечить больного. Ванька свой способ
предложил. Надо в котел набросать вещих трав – горечавки овечьей,
черемицы, ириса, донника, а под утро и окатить Евдокии себя этим
отваром. Змей после этого и забудет дорогу к её дому. Если же не
змей это, а Федор – на него этот отвар не подействует. Только травы
нужны, собранные именно в русальную неделю, а не раньше и не
позже.
Трав таких не нашлось, поэтому методу
Ваньки дали от ворот поворот.
Прасковья в стороне не осталась. Она
от бабушки Егоровны слышала, что надо попробовать надеть на
явившегося нательный крест на тесьме. После трёх-четырёх-пяти
неудачных попыток огненный змей исчезнет.
Остановились на подходе выявления
змея и его удаления Прасковьи. Вместе с тем, что пока суть да дело,
Евдокии одной спать не надо – Александра у нее останется. Тут же
одолень-траву, она вам как валериана известна, заварили и Евдокию
напоили. Псалтирь Прасковья читать стала, а потом молитвы от
блудного беса из требника Петра Могилы. Ванька поставил крестное
знамение на двери, окна и дымоход.
Ванька, как светать стало, к старому
лаптю упряжь из веревочек сделал, в мешок петуха посадил, лопату
взял. С мешком и лопатой на берег Хлыновки пошел, снег разгреб и в
лапоть земли накопал. Петуха запряг и чуть ли не руками его
придерживая, землю на петухе к дому Евдокии привёз. Кто видел это с
пониманием и уважением на Ваньку поглядывали. Всё им ясно было, но
ни слова не проронили. Знали, что если такую землицу на огненного
змея бросить, то враз она разрастется и исчезнет в ней огненный.
Это уже у Ваньки оружие последнего шанса было, если метод Прасковьи
не сработает.