Ваньке же всё это стало по барабану.
В голове его только древние сокровища и клады, давно умершими
людьми в земле запрятанные. Словно с ума сошел, сестрицы чуть ли не
в голос ревут – Ванечка, делами займись, а то так скоро по миру с
сумой пойдем.
Ванька же со статистиком картами
обложились, бумажками какими-то замусоленными, газетными вырезками
чуть не столетней давности и знай себе в сумасшествие свое
коллективное погружаются.
Клад они Емельяна Пугачева ищут, им
не до мелочей сейчас.
Посиделки же эти бурные за закрытыми
дверьми Ваньки Воробьева и статистика определенную предысторию
имели.
В одна тысяча восемьсот семьдесят
втором году в «Вятских губернских ведомостях» маленькая заметка
была опубликована. Сообщалось в ней о находке очередного кладового
камня на территории губернии. Да не какого-нибудь, а с клада
Емельяна Пугачева. Почему Пугачева – не понятно. Когда сей клад
прятали Емельян Пугачев даже рядом не стоял, а неизвестно где
находился.
Писал автор заметки, что в народе
давно ходят предания о кладах, упрятанных сподвижниками оного
бунтовщика во время преследования восставших правительственными
войсками. Побасенки эти особенно распространены на востоке Вятской
губернии – в Глазовском уезде от села Мудровского, Малой-Суны до
Великорецкого. Поговаривают о живших здесь в старые времена
разбойниках и скрытых в этой местности награбленных ими деньгах.
Разговоры эти усилились, когда двадцать лет назад, в пятидесятые
годы девятнадцатого века, был найден пугачевский кладовый камень.
Обнаружила его крестьянка из деревни Политенки близ села
Верхосвятицкого Глазовского уезда.
В заметке говорилось, что на камне
вырезан завет – текст, рассказывающий, где и кем зарыт клад и
приведено заклятие на охрану сокровища от посягательств. Так же на
данном камне сказано, как исполнить завет и снять с клада заклятие,
дабы он безопасно для находчика дался в руки.
Камень поменял нескольких владельцев,
был передан вятскому губернатору, а уже от него попал в Вятский
публичный музей.
Времени с выхода заметки прошло уже
много. Пылится ли данный камень до сих пор в музее, а может его как
дирхемы уже кто-то домой унес? Это Ваньке такая мысль в голову
пришла, когда в своем рассказе статистик закончил про заметку в
газете говорить.
Озвучил свой вопрос Ванька Воробьев
статистику, внимательно проследил за его невербальной реакцией –
словами то можно сказать одно, а язык тела тебе совершенно о другом
кричать будет…