Александра в мыслях желала статистику
подавиться, но никакие проклятия на него не действовали. Чаю он аж
четыре чашки выпил, а ещё и кусочек сахара в карман сунул. Думал,
что никто это не заметит. Наивный. Сахар сегодня попробуй купи – в
лавках иногда ни за какие деньги его не найдёшь. Нет его и всё.
Хочешь сладенького – бери патоку и ею пробавляйся.
Пот со лба и затылка статистик рукой
сгреб и из-за стола еле вылез. Ещё бы, вражина, сидел, но Ванечка
его со стула сдернул и к себе в комнату утащил.
- Получается, что там сто тысяч
золотой и серебряной монетой. – Ванька, как бы раздумывая,
произнес. Не конкретно к статистику обратился, а в пространство
слова обронил. Папироску закурил. На намекающие взгляды служащего
комитета не обратил внимания. Тому в карман за своим дешевеньким
польским портсигаром слазить лапкой в чернилах замаранной
пришлось.
Вот уже до чего Ванька Воробьев
докатился – в помещении курить начал…
- Давай дальше, на чем там мы
остановились. – соизволил обратить свой взор Ванька на своего
наставника по кладоискательству.
- В империи про Емельяна Пугачева ни
раньше, ни сейчас говорить не приветствуется. Прямого запрета нет,
но… - статистик сделал паузу.
- Не тяни кота за причинное место.
Все тут свои. – Ванька пыхнул папироской и кивнул статистику на его
пухлую папку.
Тот к её завязочкам даже не
притронулся – из головы стал излагать.
- Удачлив был Емельян Пугачев. Из
своих военных походов приходило его войско с возами награбленного.
Обчищали они до исподнего торговых людей, зажиточное население на
Урале и в Поволжье. Поговаривают, что ещё из-за границы ему
деньгами помогали – те же французы и турки. Военное счастье
переменчиво – не держал при себе Пугачев богатства. Доверенные его
люди золото и серебро в земле прятали, да и сам он отправлял с
охраной сундуки с сокровищами второй своей супруге Устинье. Сундуки
те были запечатаны – вскрывать их мог только сам Пугачев при
возвращении. Для большей сохранности ценности в разных местах
прятали. Находят их сейчас время от времени. Записана у меня
история одна… - статистик к папке своей потянулся, но потом
передумал и начал по памяти говорить.
Ванька ещё одну папироску запалил. В
комнате уже можно было топор вешать.
- Под Оренбургом дело было. Братья
Гусевы по доброте приняли на постой незрячую древнюю старушку. Она
им и открылась, что кухаркой у Емельяна Пугачева была, а у братьев
на хуторе спрятан один его клад. Старший брат в тайне от младшего
первым до богатства того добрался и перепрятал его, а вскоре и стал
весьма крупным лесоторговцем. – служащий статистического комитета
развел руками – хочешь верь, а не хочешь – как хочешь.