Через мгновение Дашка
почувствовала, как его руки забрались под футболку и обожгли и без того
пылающую кожу. Она всхлипнула в жар его рта. И он, прервав поцелуй, заскользил
губами по линии её челюсти, вниз по шее, прикусил кожу на ключице. Дыхание
девушки стало рваным, а внизу живота разлилась теплая волна. И с приоткрытых
губ сорвался сладкий стон.
Потемкин воспринял это как разрешение к ещё более решительным действиям.
Опустил одну руку вниз и сжал упругое полушарие её попки. Вжал свои бедра в её,
почти сливаясь с ней.
– Ох, – испуганно вскрикнула Даша. Напряженный твердый член упирался в
её живот. Этот звук схватил Потемкина за шиворот и оттащил от девушки. Он
смотрел на неё широко распахнутыми глазами. Переполненными ужасом.
Она стояла перед ним
растрепанная, с раскрасневшимися щечками и припухшими от поцелуя губами и не
понимала, что сделал не так.
– Саша, – потянула к нему руку.
Его имя из её уст отрезвило.
Сознание резко вернулось. Он отступил отрицательно, качая головой.
– Ничего этого не должно было случиться.
– Но это случилось, – Даша наступала. – И ты, и я, мы оба хотели этого.
В этом нет ничего такого, что могло бы быть неправильным, – она не сдавалась.
– Все не правильно, Даша, – его голос сорвался на крик. – И ты, и я
неправильно. Мы не–пра–ви–льно, – по слогам, словно втолковывал маленькому
ребенку непонятные ему нормы поведения.
– Глупости, – подскочила к нему, взяла в плен горячих ладоней его лицо. Заставила
смотреть на неё.
– Я твой... – злость на себя и на неё переполняла его. Он одним
движение смахнул её руки. Не оглядываясь, вышел из гостиной.
– Отчим, – крикнула вслед ему Даша, в отчаянии сжимая кулачки. – Отчим,
Потемкин. Ты отчим, – надрывно хрипели связки, смешиваясь с рвущимися из горла
рыданиями. – Отчим, – всхлипнула, и слезы неукротимой рекой сорвались по все
ещё пылающим щекам. Обессиленная она опустилась на пол там же, где он и оставил
её одну. – Какой же ты дурак, Сашка.
Утро у Потемкина Александра Юрьевича не задалось.
Осеннее серое марево рассвета клубилось за окном. Так рано он не просыпался уже
давно. Да и можно ли считать сном ночь, полную мыслей о ней.
Даша. Он
оставил её вчера, там внизу, позорно сбежав. Спрятался в комнате, словно маленьким
обиженный ребенок. Выйти из укрытия не
осмеливался. Слышал. Она прошла в свою комнату. Всхлипывала. Что-то разумное тогда промелькнуло в нем.
Поступить по-взрослому. Выйти и успокоить девчонку. Но он остался под защитой запертой двери. Кретин.