– Люби
меня, Саша.
Его имя сладкой патокой. Самоконтроль мелким
крошевом на пол. Пиз****
Осталась перед ним в черных
чулках, тонком кружеве трусиков. Аккуратная грудь высоко вздымалась.
Возбужденные вершинки умоляли о прикосновении. Накрыл её тело голодным
взглядом. Вся кровь устремилась в пах. Член болезненно заныл. Налился желанием.
– Что же ты творишь, девочка, – напряженно, сквозь стиснутые зубы. –
Дашка, глупенькая. Я не железный... физиология... природный... мужская... инстинкт... – спотыкался, путал слова.
Пытался объяснить. Что? Что хочет только её тело. Глупец. Сам себе казался львом перед прыжком, готовым
схватить добычу. Резко без предупреждения. Буквально за секунду. Он должен это
остановить.
– Неправильно... – последнее слабое сопротивление.
– Не думай об этом, – Даша поднялась на носочки. Потянулась к нему. –
Моей любви хватит для нас двоих, – вдоль щеки Потемкина медленно провела носом
У уголка его рта учащенное
дыхание. Сонм обжигающих мурашек по телу. Все нервные окончания сжались в
пружины. А в мыслях не прошеная картинка: девчонка под ним с его именем на губах.
Отрицательно покачал головой. Напротив судорожный всхлип. Не хватало её слез.
Взгляд в горящие карие омуты.
Там оглушительно тихо
плескалась – любовь.
У него что-то дрогнуло в районе
грудной клетки. Ни одна женщина не смотрела на него так. Сердце сбилось с
ритма. Устремилось навстречу. Его девчонке. Твою мать. Прежняя убежденность, уверенность,
что нельзя с треском
надломилась. Из гранаты стальной выдержки вырвало чеку.
Потемкин пленил Дашино лицо в
своих ладонях, с силой впился в её губы.
Она ответила. Только этого и ждала.
Впустила его язык внутрь с тихим стоном. Обхватила за шею пальчиками, притянула
ближе к себе. Ближе. Будто пыталась раствориться.
От вкуса её губ ураганом
срывало крышу. Яростно прикусывать их. Слизывал всю сладость до капли. Она была
как малина. Самая сладкая ягода на свете, которая заставила его сердце бежать в
груди стометровку.
Даша сходила с ума от ласки,
ноги подкашивались. Она неистовей цеплялась за Потемкина. Отпустит. Разобьется.
Разлетится на мельчайшие осколки. Ей не хотелось ни о чем думать, только
целовать. Целовать его и ни за что на свете не останавливаться. Дольше
чувствовать, как он очерчивает кончик ее языка своим горячим, проникает все
глубже в ее рот.