Правда, смотреть на собственную израненную жертву и ничем не помогать – сомнительное удовольствие. Больше похоже на изощренную пытку. И пока я не видела, что хваленое вэйлировское самоисцеление хоть как-то работало, вот в чем проблема. И от этого внутри поднималась паника. И Сила вместе с ней. А все это чревато еще одной смертью, только уже не вэйлировца, а кого-то, кто не способен вытащить себя с того света.
СарднА, рогефьлеБ, нодаббА…
И совсем уж некстати пришла мысль о будущих экзаменах. Между прочим, как раз экзамен у Наставника Филиппа считался самым невыносимым. И Филипп всегда меня недолюбливал, а уж после убийства его чувства вряд ли приобретут положительный окрас. Скорее уж он возненавидит меня с новой силой. И плакал мой экзамен. Филипп замучает меня до смерти.
— Филипп знал, на что подписывается, — Феликс все продолжал выдумывать новые аргументы. — Мы все это знали.
— Вы подписались на смерть?
— В том числе.
— Я на долгую жизнь! — шутливо поднял руку аббадонец Оскар, широко улыбнулся и даже мне подмигнул. Мол, меня не убивайте, дорогая демоница, пощадите. Оскар любил подобные мрачные шуточки, он считал, что все плохое непременно стоит обшутить со всех сторон. Аббадонец, что с него взять. Им все, что со смертью связано, смешно и забавно.
— Но кое на что я точно не подписывался, — так же глумливо продолжил Наставник Оскар. — Речь, конечно, о подопечной без чувства юмора. Смерть – ерунда, когда перед ней приходится выносить подобные страдания. Тяжесть бытия стремится… к кладбищу. Хоть иди туда и закапывайся с головой.
— Твои аббадонские шуточки тоже не помогают, — влез Феликс. — Молчи лучше.
— Мои шуточки всегда помогают, андрасовец!
— Ага, так и вижу на лице Дэни улыбку.
— Да у нее лицо такое. Неулыбчивое.
Или попытки аббадонского Наставника разрядить обстановку тоже стремились куда-то в сторону кладбища. Вслух, конечно, я такое не сказала, боясь, что Оскар развеселится окончательно и решит, что я достаточно пришла в себя, чтобы на его пикировки отвечать. А мне не до пикировок, когда Филипп… лежит мертвый. Уже давно, и мертвее не бывает. Хваленое вэйлировское исцеление совсем уж задерживалось.
— Он подозрительно долго исцеляется, — не выдержала я. — Сколько еще ждать? Есть средний временной показатель? Хоть что-то… не может же он так лежать до завтра.