Из рукава Борисова плаща – я офигел!
– выползают блестящие красные пауки с грецкий орех, цепочка из пяти
арахнидов заползает в трещину.
Борис считает про себя: губы
шевелятся, пальцы один за другим ритмично разгибаются. Мне на плечо
капнула слизь. Жжение...
Борис прыгнул на меня, мы шаром
откатились на пару-тройку метров.
Взрыв!
Увидеть не довелось, но когда поднял
голову, в глазах защипало, клубится дым, всюду обломки, шипы... и
что-то среднее между камнем и плотью, не успело превратиться.
А еще в полу брешь.
Воздух исказился страшным воем, меня
будто уменьшили и запихнули в глотку дракона.
– Вниз! – услышал сквозь рев.
Борис метнулся к бреши, его клешня
рванула меня следом, моя рука чуть не выскочила из сустава. Борис
прыгает в пробоину, его масса тянет меня вниз, но в этот долгий миг
успеваю заметить: шипы по краям арки схлопнулись как зубья капкана,
схлопываться начали стены, шипы вонзаются в серое мясо своего же
хозяина, смертоносная волна укуса несется ко мне. В следующий миг
меня бы пронзило и сплющило, но я упал в нижний коридор, на Бориса,
затем откинулся на спину.
Валяемся, легкие раздувает до боли,
смотрим, как пульсирует гигантская кишка.
– Что за хрень? – просипел я, в
горле засуха.
– Корижор.
Рана, через которую сбежали, роняет
нити слизи около нас, дыру заливает клей, «кровотечение»
слабеет.
– Коридор?
– Корижор. Маскируется под коридор.
Прожорливая тварь... Впрочем, любителей диет у нас не бывает.
После такого надо неделю валяться в
психоневрологическом диспансере, но Борис вскочил, тянет мне руку,
выбора нет, приходится взять, Борис рывком ставит на ноги.
– Молодой совсем, – сказал
Борис.
– С такой жизнью состарюсь
быстро.
– Я про него.
Тычет большим пальцем в потолок.
– Неопытный. Учуял поздно. Не умеет
закрываться внезапно.
– Интересно, если бы я не пересекся
с тобой, на какой секунде меня бы сожрала какая-нибудь гадина?
Что-то не хочу бродить в одиночку...
– Тебе повезло. Новички обычно
гибнут в первую минуту. Многие возникают, например, под брюхом
утилитки или в стае рычунов. А кто-то появляется мертвым. Почему,
не знаю.
Я покосился на руку Бориса, мой
указательный деликатно тычет в нее.
– А что за пауки в рукаве?
Борис сгибает ее в локте, ладонь
второй потирает рукав, взгляд отстранился на мгновение, губы
изобразили для меня улыбку.