– Дядька, Авдей, – усмехнулся в ответ Людовик. – Хорош из себя валенка деревенского изображать. Ты ж староста! Со своими в Лихоборах управлялся как-то – и здесь разберешься!
– Так там совсем другое, – озадаченно хмыкнул лихоборец, глянув на занятых разведением костров ополченцев. – Лес пожечь, вспахать – посеять… А далеко еще идти-то?
– Вот и правильно, а то стоит, ломается, как девка на выданье, – одобрительно покивал Людовик. – Еще верст двадцать с гаком. Как люди, сильно устали?
– Да ничего, вроде, – задумчиво прогудел Авдей, оглядывая разлегшихся под навесом ополченцев. – Устали, конечно, особенно горожане. Ну да ничего… Сейчас горячего поедят, обсохнут – нормально все будет. Они последние верст пять, как отдых почуяли, даже на подгоняющих сзади дружинников ворчать перестали, – усмехнулся в бороду Авдей и вдруг помрачнел. – Тут еще такое дело, господин тысячник…
– Ну, выкладывай, не тени. Времени нет, – Людовик осадил нетерпеливо взбрыкнувшего коня.
– Господин тысячник, – расстроено протянул Адей и поднял на него виноватый взгляд, – пока по распутице шли, десятка полтора горожан под шумок по домам рвануло. По мне, – неожиданно разозлился он, – так и шут бы с ними… Нужны нам такие вояки. Справу вот только казенную жалко…
– Твоя правда, дядька Авдей, – успокоил только что назначенного командира ополченцев Людовик. – Мы с собой никого на аркане не тянем. И без таких героев как-нибудь управимся. Ладно, Авдей, – закончил разговор едва сдерживающий пританцовывающего вороного тысячник. – Приводи свое воинство в божеский вид. И двигай следом. Ждем тебя вечером в Дубовке. Догоняйте.
Людовик по-военному отсалютовал и пришпорил вороного.
– Догоню, куда деваться-то, – расслышал задержавшийся на мгновение Мелиорн негромкое ворчание бывшего лихоборского старосты. – А то ведь, хоть господин тысячник человек и хороший, опять десяток погоняльщиков следом пустит.
– Он может, – не удержавшись, рассмеялся эльф. Пустив коня галопом, он догнал удаляющегося Людовика и привычно пристроился рядом.
Всадники быстро нагнали поднимающихся на пологий холм дружинников, не став обгонять идущий неторопливой рысью строй, благо проселок еще не просох, и можно было спокойно ехать сзади, не задыхаясь от поднятой копытами лошадей пыли. Нахмурившийся Людовик ушел в свои мысли и мягко покачивающийся в седле Мелиорн только начал задремывать под размеренный шаг лошади, когда впереди вышла какая-то заминка. «Гонец!» – донеслось из головы колонны. Встрепенувшийся тысячник поднял руку, останавливая дружинников. Зоркий Мелиорн разглядел забрызганного всадника, по обочине двигающего навстречу. Скоро усталый осунувшийся дружинник миновал последние ряды дружинников и придержал коня, вскинув руку в салюте: