Время прочтения книги по случайности своей совпало с выступлением на Балтике капитана третьего ранга Саблина, политработника, члена КПСС, взявшего на себя командование сторожевым кораблём и обратившегося с воззванием о необходимости реформирования советского и партийного строя. Капитан Саблин был расстрелян. Так почему же я должен восхищаться саботажем революционных матросов и негодовать по поводу капитана Саблина? Почему я в шестидесятые годы должен восхищаться советскими морскими офицерами, которые, как и «драконы» с царского линкора, живут в отдельных каютах и питаются в кают-компании? А это оттого, что на царском линкоре матросы были наши, а офицеры – не наши. А на наших кораблях – и офицеры, и матросы – все наши. Муть.
Точку поставил Валентин Пикуль в романее «Моонзунд». Офицер – опора государства. И от того, насколько крепка эта опора, настолько и крепко государство. Сейчас, по прошествии определённого количества лет, я твёрдо знаю, что русский офицер, где бы он ни был, должен твёрдо придерживаться присяги и решительно пресекать поползновения революционного типа в армии любыми дозволенными средствами.
Вполне возможно, что в стране снова возникнет ситуация, когда каждый офицер должен будет сделать для себя трудный выбор – с кем он, с Белыми или с Красными, с Либералами или Псевдодемократами. Россия такая же Киргизия, только размером побольше, и народ русский можно довести до состояния киргизов. Я не буду говорить за всех, скажу за себя. Я не знаю, на чьей стороне я буду. И так, и так всё это будет во вред нашему государству.
В нашем юношестве «мы ехали шагом, мы мчались в боях и „Яблочко“ песню держали в зубах. Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону. Уходили комсомольцы на гражданскую войну. Каховка, Каховка – родная винтовка. Горячая пуля лети! Иркутск и Варшава, Орёл и Каховка – этапы большого пути. Ты прости, прости, прощай! Прощевай пока, и покуда обещай не беречь бока. Не ныть не болеть, никого не жалеть. Пулемётные дорожки расстеливать, беляков у сосны расстреливать. Так бей же по жилам, кидайся в края, бездомная молодость, ярость моя! Чтоб звёздами сыпалась кровь человечья, чтоб выстрелом рваться Вселенной навстречу, чтоб волн запевал оголтелый народ, чтоб злобная песня коверкала рот. Нам нож – не по кисти, перо – не по нраву, кирка – не почести, и слава – не в славу. Мы ржавые листья на ржавых дубах…».