– Колдовской Венец дает не только преимущества, но и накладывает ограничения, – прохладно заметил Ястреб.
Перегибаться через короля, чтобы заглянуть милорду в глаза, я посчитала глупым. Поэтому бросила в пустоту:
– А можно список моих преимуществ?
– Видят Боги, сейчас Венцом владеет единственная женщина, которой он не нужен. – Линед коротко усмехнулся. – Мэврис, я не пойду у тебя на поводу. То, что ты сделала, – непростительно.
– Я не пыталась убить свою дочь, – холодно бросила я. – А что касается Венца… Быть может, я та единственная, которой он ничего не может дать?
На мой вопрос никто ничего не ответил – Линед пытался уложить в голове прямой отказ от покушения на ребенка. Все потому, что после недолгих размышлений я больше верю духу. В Редгене по каким-то причинам трясутся над каждым ребенком. Не могла женщина, гордящаяся своим происхождением, нарушить главнейший закон своей родины. Осталось только узнать, что именно пыталась сделать Мэврис – стояла над кроваткой с ножом в руке или, к примеру, втянула дочь в сомнительный ритуал? К слову, как я поняла, в Редгене дочерьми занимаются только матери. И да, проводят над девочками всяческие ритуалы. Это я узнала из последней главы той брошюрки.
– Ильштара выжила, но какой ценой,– вновь подал голос Ястреб.
А Линед внезапно напрягся и в упор посмотрел на меня:
– Я слышу, когда мне лгут. Ты сказала правду. Тогда для чего была искалечена девочка?
– Ты не думаешь, что я могла желать ей добра? – вскинула я брови.
– Добра? У нее не осталось даже крошечного шанса получить родовую силу и передать ее детям, – процедил король.
Негромкий кашель Ястреба заставил Линеда замолчать. Его друг и советник с осуждением произнес:
– Я поставил сферу помех, иначе окружающих придется казнить. И можете не благодарить.
– Не стоило привлекать внимания – Линед взял себя в руки. – Мы поговорим в саду. Обо всем.
Я прищурилась и едко спросила:
– Отчего же в саду? А не в…
– Замолчи, – коротко, без эмоций произнес он.
А я поперхнулась собственными словами – они застряли где-то в горле и ни в какую не пожелали выходить. И с этим мерзавцем я хотела наладить отношения и постель?!
Все оставшееся время я провела в попытках заговорить или хотя бы замычать. Но связки будто онемели, в горле встал ком – такой, будто я собираюсь неудержимо зарыдать. От этого на глаза наворачивались слезы. Не потому, что мне было так обидно, а потому, что это было действительно больно.