— А что про тебя? — я ткнула его ногтем в рёбра. — Это тебе за мышь!
Он дёрнулся, выгнулся, засмеялся.
— Какая же ты ревнивая у меня, Женька!
— И, не поверишь, у меня есть повод, — вернула я на грудь одеяло, прикрываясь. Но только потому, что вспыхнула от его взгляда как спичка — соски тут же болезненно сжались. А чёртово воображение уже нарисовало как весь взмокший и по пояс голый, спустив штаны, он трахает на столе в тесной музейной подсобке… не меня.
Дыхание сбилось под его немигающим взглядом.
Его чёртовы пухлые губы дрогнули в понимающую улыбку.
Но, превозмогая слабость, что они во мне вызывали, я всё же спросила:
— Номеров семь. Четыре из них картины. Пятая — Караводжо — подставная, значит, её не считаем. Монета — не живопись, но её уничтожили. Остаётся ещё два. Что под этими номерами?
— Я тебе уже говорил, что ты очень умная девочка? — развернулся он и подтянул меня к себе.
— И не ты один, — задрала я подбородок.
— А что ты язва?
— И не ты один, — улыбнулась я.
— Я понятия не имею. Потому что хотел обменять весь список целиком. Но не совершил эту глупость, потому что благодаря тебе понял, что номера зашифрованы. Вот зачем ты нужна мне: вместе мы банда. Ну и ещё кое для чего… — скользнула ниже моей голой спины его рука. Но я её остановила.
— Благодаря мне и Бринну.
— Да куда ж без него! — резко выдохнул Сергей, словно я сбила ему весь настрой своим Бринном, и руку убрал. — Хотя он в мои планы и не входил.
— То есть отдать список тем людям, ради которых старался Шахманов, ради чего они придумали свой план с Сагитовым?
— Шахманов старался ради себя. Он просто жадный сукин сын, который хотел бабок и больше ничего. Да и Сагитов не лучше.
— И что ты хотел попросить взамен?
— Тебе не понравится мой ответ, малыш, — вздохнул он. Коснулся пальцем моего плеча и повёл вниз, рисуя на коже узоры. — Но я отвечу, — поднял он на меня глаза. — Жизнь.
Мне и правда не понравилось. В груди тоскливо заныло. Тревога поднялась как ил со дна и словно песок противно заскрипела на зубах, когда я их стиснула.
— Но у тебя не получилось? — смотрела я в его глаза, боясь услышать ответ.
— Я ведь жив, — посмотрел он в ответ внимательно.
Потянулся к тумбочке, достал телефон и включил запись.
«Отмена приказа на уничтожение. Объект нужен живым», — сообщил ужасный металлический голос.