– Я люблю тебя, – прошептал он, целуя в мочку ушка, сполз вниз, стягивая
простынь. Я внутренне растеклась, как желе, от этих слов.
– Дима! – воскликнула, приподнимаясь на руках, ощутив болезненный укус за
ягодицу. Довольные собой зеленые глаза весело сверкнули.
Он улыбнулся
удовлетворенной улыбкой, встал.
– Не забудь попросить Дашу приготовить тебе двойное кофе, дабы не уснуть на
совещании, учитывая, что ночью толком так и не поспал, – поддела я его, натягивая простынь
на себя, переворачиваясь на спину.
Он, застегивая
рубашку, на шее висел галстук, ухмыльнулся.
– Если я сегодня накосячу, это будет на совести твоей милой попки, – завязав
последний узел галстука, повернулся ко мне лицом. – Спасибо тебе…
– Ты не должен меня благодарить! – смущенно пробормотала, пряча от него
глаза.
Дима подошел к
кровати, сел рядом. Одной рукой обхватил мою голову, заставляя смотреть прямо в
глаза. Сглотнула, настолько они были пронзительно зелеными, как молодая трава
по весне. Сейчас чтобы ни
сказал, это пойдет
от чистого сердца.
– Я благодарен уже за то, что ты вышла за меня замуж. За детей. За дом. За
уют. Ты мой тыл. Я люблю тебя… от макушки до пальчиков ног.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала, сдерживая дрожь в голосе.
Что-то я стала
слишком сентиментальной. Надо купить тест на беременность, таблетки таблетками,
а любые контрацептивы
дают сбой.
Его губы нашли
мой рот. Наш поцелуй прервал настойчивый звонок его телефона.
– Тебе пора, – поправила
съехавший набок
галстук.
Он чмокнул в лоб и ушел. Оставшись одна, растянулась на кровати.
Перевернулась на его половину, утыкаясь носом в подушку, которая пахла им. У
меня была в запасе
пара часов просто поспать в тишине.
Припарковав машину на своем месте возле офиса, взглянул на молчаливую Вику.
Она заметно нервничала. Теребила ремешки своего рюкзака, смотрела перед собой.
Большого энтузиазма на ее лице не видел.
– Вик, если передумала, так и скажи. Чего ты трясешься, как заяц? За то, что
раздумала, я тебя не покусаю! – повернулся в ее сторону, серьезно глядя в
зеленые, как у матери,
глаза с коричневой
окантовкой.
Она глубоко
вздохнула, осмелилась посмотреть на меня.
– Ты будешь за каждый промах меня ругать? – ее вопрос заставил на мгновение
задуматься.
У меня все было
по справедливости: и пряник,
и кнут. Я никого никогда не делил, за пределами офиса мог с кем-то дружески
посидеть в баре, даже Борис не мог похвастаться привилегированным положением. И
что-то менять ради Вики
не собирался.