Обида на «этого типа» улеглась, через пару дней Ольга Борисовна и не вспоминала уже о своем странном приключении, вся отдалась любимому банковскому делу и буквально горела на работе. Художник напомнил о себе сам – в один прекрасный день переступил порог ее кабинета. Ольга Борисовна подняла взгляд от стола и обомлела: батюшки-светы! Вениамин Павлович собственной персоной! Побрит, пострижен, в приличном костюме, при галстуке. С большим кожаным портфелем – для солидности, видимо. Даже ликом посветлел, и торжественен.
– Не ждали? – Он радостно улыбался.
– Не ждала, – сухо ответила Ольга Борисовна, неприветливо меряя художника взглядом. Смерить взглядом так, что мало не покажется, – о, это она умела!
– Оказался рядом, дай, думаю, зайду! – Художник продолжал улыбаться во весь рот, словно не замечал более чем сдержанного приема.
– Вы говорили с женой? – взяла быка за рога Ольга Павловна.
– Не успел. Замотался вусмерть. Вы не поверите, Оля…
– И решили зайти сказать мне об этом? – перебила она, вкладывая в невинную фразу приличную меру уксуса.
– Рядом был, говорю же. А вы поговорили с мужем?
Ей показалось, художник ухмыльнулся.
– Нет, – ответила она сухо.
– Тоже замотались?
Ольга Борисовна вздернула голову и раздула ноздри. «Замотались»! Она не нашлась, что сказать, а художник пояснил:
– Я нанимался на работу. Тут, по соседству.
– Не взяли? – поспешила позлорадствовать Ольга Борисовна.
– Кажется, взяли.
– А жэк?
– Придется выбирать! – Он пожал плечами. – Предлагаю отметить. У вас когда обед?
– Боюсь, я не смогу… – высокомерно начала Ольга Борисовна.
– Да ладно, я же не в постель вас зову! – брякнул художник.
– Что вы себе позволяете? – взвилась Ольга Борисовна.
– Это цитата из пьесы, честное слово. Застряла в памяти. Тут рядом есть неплохой ресторанчик…
– Где, разумеется, вас все знают!
– Ну… не исключаю. «Белая сова». Приходилось бывать?
– Это же ночной клуб!
– Ночью клуб, днем ресторан. Пошли! У них баранина – пальчики оближешь. Отметим начало моей новой карьеры. Честное слово, это вам не «Барбизон». И скатерти чистые. Кроме того, нам нужно выработать план действий. Совместных.
Ольга Борисовна растерялась, что происходило с ней очень редко. Почти никогда. Художник смотрел выжидающе. Она обежала его взглядом – побрит, пострижен, при галстуке – и порозовела при мысли, что он проделал все это ради нее, а насчет работы врет. Конечно, врет. И поговорить им все-таки нужно. Она кивнула, все еще сомневаясь. И тут же с неудовольствием поймала себя на мысли, что впервые в жизни не знает, как поступить, и почему-то идет на поводу этого… типа. Уже во второй раз.