Рита положила книгу обратно на прилавок. Сдвинув брови и шевеля губами, она принялась читать названия книг, которые звучали для нее, как таинственный, непонятный код. Код от жизни, в которую ей никогда не было входа и вряд ли когда-нибудь будет; в которой правили законы, недоступные ее пониманию, и которой правили люди, которые всегда казались ей не вполне людьми, а то ли инопланетянами, то ли божествами.
«Теория общественного хозяйствования», «Методы микроэкономического анализа», «Новая концепция брендинга», «Паблик рилейшинз для менеджера», «Проблемы трудового права в России», «Дауншифтинг без экстрима», «Монетизация активов»…
У Риты дух захватило от всех этих названий, она снова и снова повторяла их про себя и постепенно поймала себя на том, что они звучат, как загадочная музыка, которую она никогда не понимала, но которая сейчас, в этот самый момент, вдруг показалась ей волнительно-интересной, почти захватывающей.
Рита, не вполне понимая, что делает, достала из потертой сумки кошелек. Здесь была половина тех денег, которые дала ей взаймы Нина. (Другую половину она разделила на две части, одна лежала в квартире, под половиком, а другую Рита зашила в свой лифчик.)
– Я хочу купить пару книжек, – сказала она продавцу.
– Пожалуйста. Вам какие?
Рита вынула из кошелька тысячную купюру и, отчетливо сознавая, что совершает глупость (но не в силах противиться острому желанию), протянула деньги продавцу.
– А на какие хватит? – спросила она.
Продавец посмотрел на деньги, потом на Риту. На лице его отобразилось легкое удивление.
– Вам по экономике? – уточнил он.
– Да, – сказала Рита, хотя не была уверена. – Давайте по экономике.
– Ну… тогда вот эта, эта и вот эта. Первые две – по четыреста рублей, а вот эта – двести.
– Давайте, – нетерпеливо сказала Рита.
Продавец взял купюру и положил перед ней книги стопкой.
– Пакет нужен? – поинтересовался он.
– Нет.
Она взяла книги в руки, огляделась и, увидев неподалеку скамейку, быстро зашагала к ней.
Логистика, венчур, маржа, годовой отчет…
Сидя на скамейке, Рита поспешно (словно изголодавшийся человек, которому бросили кусок хлеба, и к которому уже приближаются, рыча и угрюмо сверкая глазами, тощие бродячие собаки) глотала незнакомые прежде слова, смутно припоминая, что некоторые из них она уже слышала – из телевизора, из радио, из уст больших людей, которые проходили мимо, не замечая ее, держа возле уха смартфон, по дороге от офиса к машине (всегда почему-то черной, большой и страшной).