«Сашенька, я виновата. Но я исправлюсь. Ты видишь, я увезла от него Лизу и Лешку. Ты же это видишь?»
Саша стоял перед ней, тонкий, как веточка, молчаливый и спокойный; белое рассеянное солнце светило у него за спиной, и она не могла разглядеть черт его лица.
«Саша, что же ты молчишь? Я ведь стараюсь. Ты видишь, я стараюсь».
Он еще несколько секунд постоял на месте, потом, так ничего и не сказав, развернулся и пошел от нее, к белому солнцу, и фигурка его с каждым шагом теряла четкость, сливаясь с белым, рассеянным светом, и через несколько секунд полностью слилась с ним. Внутри Риты стала разрастаться тоска, сдавила ей грудь и горло, обложила сердце.
«Саша!» – крикнула Рита.
Автобус подпрыгнул на ухабе, и Рита открыла глаза. Лешка и Лиза смотрели на нее строгими глазами.
– Что случилось? – сипло спросила она.
Лешка молча нахмурился, а Лиза сказала:
– Мамочка, ты опять разговаривала с Сашей во сне.
– Правда? – Она попыталась улыбнуться, но получилось плохо.
– Ты сказала ему, что ты виновата, – сказал Лешка.
– В том, что он помер, – сказала Лиза.
Рита протерла пальцами глаза, с удивлением обнаружив, что они мокрые от слез. Потом посмотрела на детей и, через силу улыбнувшись, сказала:
– Это был сон. Всего лишь сон.
– Тебе слишком часто снится этот сон, – сказал Лешка.
– Ничего, – вздохнула Рита. – Ничего. Это даже хорошо, что часто.
Лешка нахмурился.
– Алеша боится, что ты любишь нас меньше, чем любила Сашу, – объяснила Лиза.
– Вот еще! – воскликнул Лешка, багровея.
Рита повернулась к окну. Оставшиеся полчаса пути она не спала, а смотрела на проплывающие мимо черные, влажные перелески, поля с жухлой травой и редкие домики, огороженные темным штакетником заборов.
Они двинулись по гулкому, наполненному снующими людьми, тускло освещенному зданию автовокзала. Со стороны кафе доносился звон посуды, пахло котлетами и борщом.
– Ма, как вкусно пахнет! – прикрыв глаза и вдыхая воздух, проговорил Лешка.
А Лиза дернула Риту за руку и спросила, оглядывая высокий потолок и длинные серые стены.
– Это что, мам?
– Это автовокзал, – ответила она. И поскорее потащила детей от вкусных запахов еды. – Идемте!
Они пересекли наконец зал и вышли на улицу. Серый утренний воздух, словно бисером, был прошит невидимыми капельками влаги.
Лиза обернулась на здание автовокзала.