– Ты отужинаешь с нами? – спросил Людовик Орлеанский.
Он обожал этого юнца. Могущественный герцог был уверен, что его сын Карл, наследник дома Орлеанов, родился под счастливой звездой. В честь его дня рождения, в 1391 году, Людовик создал светский рыцарский орден – Дикобраза, иглы которого, об этом знали все, были обращены в сторону Бургундского дома.
– Нет, отец, спасибо, – ответил юноша.
– Тогда… выпьешь немного вина?
– Пожалуй, вина, – кивнул Карл.
Герцог Орлеанский сам наполнил сыну кубок.
– Я провожу их до ворот, – сказал Людовик Изабелле. – Чтобы отряд не посмела остановить никакая стража.
Около полуночи все было готово для отправки. Во дворе дожидался конный отряд из четырнадцати человек во главе с Карлом Орлеанским и две кареты, наглухо устланные внутри мехами. Сопровождать младенца должны были две кормилицы, одна из них – старшая, пеленальщица и две няньки. Людовик и два его телохранителя, с которыми он прибыл во дворец Барбетт, тоже были вооружены и готовы двинуться с отрядом. В отличие от своих телохранителей герцог не стал облачаться в привычный доспех – он был в теплом меховом плаще поверх камзола и роскошном берете, заломленном набок. Закутавшись в шубу, на улицу, за нянькой, что несла малышку, вышла и королева. Она вновь расплакалась. Женщина, державшая в руках плотно закутанного в пеленки и покрывала, а сверху завернутого в шубу ребенка, остановилась. Людовик Орлеанский, уже готовый вложить ногу в стремя, вернулся, прижал королеву к себе. Стесняться здесь было некого – младенца сопровождали самые надежные рыцари Орлеанского дома, целиком и полностью преданные своему сюзерену; женская прислуга также не за страх, а за совесть служила своей королеве.
– Им пора отправляться, Изабо, – сказал Людовик. – Я скоро вернусь и утешу тебя. – Он нежно поцеловал ее. – Так мы едем?
Окликнув служанку, немедленно приблизившуюся к хозяйке, королева взяла огромный меховой куль и прижалась к нему лицом. – Прощай, Жанна, и прости меня, – очень тихо прошептала она. И уже взяв себя в руки, твердым голосом добавила: – Пусть едут! Да хранит вас Господь!
…До городских ворот они доехали без приключений. Стража подозрительно обступила процессию, но когда вперед выехал герцог и громко назвался, стража отступила, засуетилась, и вот уже перед каретами и сопровождавшей их кавалькадой открывались ворота, спешно поднималась решетка и опускался подъемный мост. Герцог сказал, что скоро вернется, и пусть мост будет опущен. Он выехал впереди сына на дорогу, ведущую за город, и уже там пропустил Карла вперед.