Реки крови недалекого прошлого оказалась пролитыми только для того, чтобы новые реки на тех же улицах выбрали свое русло и топили в бурном потоке всех подряд. В который раз ненависть рождала ненависть, месть вершила свой суд и смерть торжествовала победу.
9
Осторожно выглядывая из окна, сорокатрехлетний профессор Парижского университета Пьер Кошон, переодетый в священника, думал только об одном: «Господи, пусть они обо мне забудут!» Пьер Кошон был убежденным бургиньоном и терпеть не мог арманьяков, которые завладели городом и теперь с завидным упрямством искали своих врагов. Им ведь все равно – есть у тебя в руке меч или нет. Оратор Жана Бесстрашного – отличная мишень. А в лицо его знали многие! Проткнут, как муху, и будь здоров! Еще несколько месяцев назад он произносил страстные речи на улицах Парижа, а теперь отдал бы многое, чтобы забрать свои слова назад. Зачем золото, если не можешь им воспользоваться? Зачем он выжидал? – терзал себя мыслями Пьер Кошон. – Почему не бежал раньше? Глупец, думал, что все обойдется. Вот так быть чересчур доверчивым! Герцог убеждал, что кабошьены в его кулаке, а арманьякам ход в Париж заказан. На деле все оказалось иначе…
День Пьер Кошон провел в страхе, прислушиваясь к крикам на улице – там кого-то резали, убивали. Наступил вечер, вопли продолжались, но теперь по улицам то и дело метались яркие огни факелов, блестело оружие. Пьер Кошон боялся зажечь даже свечу. Несколько раз слышал под своими окнами похожую друг на друга перекличку голосов: «Вот этот дом!» «Какой – этот?» «Да! Здесь живет эта змея!» «Нет, этот дом давно пуст!..» И всякий раз он едва не лишался чувств. Один раз в его дверь забарабанили – стук был сильным, били рукоятью меча, не меньше. Он побежал вниз, спрятался в подвале и затих. Сейчас будут ломать дверь! – думал он. – Сейчас! Он молился не переставая, пока все не улеглось.
Пьер Кошон выбрался глубокой ночью, когда на фоне все тех же криков услышал три четких удара в дверь. Так не стучали те, кто хотел ворваться в чужой дом, чтобы прикончить хозяина на месте. Или вытащить его за шиворот на улицу и казнить там. Нет. Так стучали гости, которых он ждал, и боялся больше всего, что они забыли про него и никогда не придут!
А три удара, каждый раз – после небольшого промежутка времени, томительно и грозно волновали его дом…