Собственное легкомыслие потрясло Аврелию, точно сильный удар. Если Атия узнает, что она сделала, то придет в ярость. И самое меньшее, что будет ее ожидать, это порка. Она уже сомневалась, что поступает правильно, и ее рука сама потянулась к двери.
– Кто здесь? – услышала она голос Гая.
– Это я, Аврелия, – ответила она, чувствуя, как к ней возвращается решимость, и подбежала к его кровати.
– Аврелия? – удивленно переспросил Гай. – Что-то случилось? Пожар?
– Не беспокойся. Ничего не случилось. Просто я захотела с тобой поболтать.
– Понятно. – Гай сел на кровати. В кромешной темноте Аврелия видела лишь очертания его лица. – Твоя мать убьет нас обоих, если обнаружит здесь вместе.
– Не обнаружит. Она спит.
– Надеюсь… Что случилось такого, о чем нельзя поговорить утром?
Аврелия почувствовала, как уходит ее уверенность. Она пришла сюда больше, чтобы бросить вызов матери, а не поговорить с Гаем. Впрочем, девушка не могла признаться ни в том, ни в другом, чтобы не потерять лицо.
– Я так беспокоюсь из-за отца и Квинта, – быстро прошептала она. – Я все время молю богов, чтобы те их защитили, но они не отвечают…
Молодой человек прикоснулся рукой к ее щеке.
– Я очень переживаю из-за отсутствия вестей о Квинте. Представляю, что испытываешь ты.
Неожиданно по щекам Аврелии потекли слезы. В прошедшие после поражения при Требии недели она гнала от себя страхи, а из-за разногласий с матерью ей было не с кем ими поделиться. Поэтому она сражалась с ними в одиночку. Одно простое, ласковое прикосновение – и защитные стены рухнули.
– О, Гай! Ч-ч-что мы будем делать, если они оба погибли? – дрожащим голосом прошептала она.
Юноша подвинулся на кровати, чтобы обнять ее.
– Бедняжка.
Аврелия начала всхлипывать.
– Ш-ш-ш-ш, – прошептал Гай и погладил ее по спине. – Мать разбудишь.
Девушка громко вздохнула и сумела взять себя в руки, а потом, спрятав лицо на плече Гая, вцепилась в него так, будто тонула. Он молчал и крепко прижимал ее к себе. Аврелия разрыдалась уже по-настоящему и плакала долго, но стараясь не шуметь. По Квинту, отцу, Суни – но больше всего по себе. Никогда в жизни она не испытывала такого страшного одиночества, как в прошедшие месяцы. Ей казалось, что Гай все понимает. Он еще сильнее прижал ее к себе, и Аврелия начала успокаиваться. Она расслабилась, наслаждаясь его присутствием, состраданием и еще тем, что он не задает вопросов. Здесь она была в полной безопасности, и никто не мог причинить ей зла. Постепенно страхи отступили, а потом высохли слезы.