Неужели внутри кто-то есть, или хозяева виллы заперли дверь, когда ушли в город?
Ганнон спиной чувствовал взгляды своих солдат, но изо всех сил старался не обращать на них внимания. Перед ним стояла дилемма: если он попытается силой открыть дверь – обязательно разбудит тех, кто в доме, если они там есть; с другой стороны, он не хотел уходить с пустыми руками. Вдруг там никого нет, а он даже не попытается войти?
Карфагенянин отошел от двери и поднял голову, пытаясь понять, высока ли крыша. Отложив в одну сторону щит и копье, он подозвал трех ближайших солдат.
– Богу, ты со мной. – Когда самый низкий из троицы поспешил к нему, Ганнон ткнул пальцем в двоих оставшихся. – Вы нас подсадите.
Они уставились на него, не понимая, что он задумал.
– Мы с Богу заберемся наверх, спрыгнем на другой стороне и откроем ворота изнутри.
– Может быть, мне пойти вместо тебя, командир? – спросил тот из солдат, что был старше.
Ганнон даже не стал рассматривать его предложение – кровь бушевала в жилах, и он не хотел останавливаться.
– Нет, нам потребуется всего пара минут.
Они послушно подошли ближе и сделали замок из рук.
Ганнон поставил одну ногу на их переплетенные пальцы, и они тут же подбросили его вверх. Он вскинул руки для равновесия, перебросил другую ногу через край и выбрался на крышу. Нижняя часть его панциря громко звякнула о черепицу. Проклятье! Скорчившись на месте, Ганнон замер. Несколько мгновений он прислушивался к тишине, и тут в саду появился мужчина, который закашлялся и проворчал:
– Проклятые коты, вечно шляются по крыше, – произнес он на латыни.
Ганнон ждал, чувствуя, как грохочет в груди сердце, когда мужчина вернулся на свой пост, прямо под ним. Получалось, что хозяин скорее всего в доме. Что делать? Ему потребовалось всего мгновение, чтобы принять решение. Если он сейчас уйдет и не проверит, что внутри, будет всю жизнь жалеть о том, что мог обнаружить там что-нибудь полезное для Ганнибала. Да и чем он рискует? Они с Богу легко справятся со старым, слабым рабом. Этот идиот наверняка снова уснул.
Карфагенянин наклонился через край и поманил Богу, шепотом предупредив, чтобы тот проследил за своей кольчугой, и тот бесшумно взобрался на крышу.
– Внизу один человек, – прошептал Ганнон. – Я пойду первым. Ты за мной.
Осторожно, стараясь не касаться панцирем и концом ножен глиняной черепицы, Ганнон на согнутых коленях начал медленно двигаться вперед. Добравшись до конька, он посмотрел вниз и увидел обычный двор, похожий на тот, что был в доме Квинта: прямоугольник, выложенный плитками, по краям декоративные кусты и статуи. Почти все остальное пространство занимали фруктовые деревья и виноградник, посередине – фонтан, сейчас замерзший. И ни одного живого человека.