Так впервые в мире появилась демократия. Этот строй и сейчас одни хвалят, другие ругают, а третьи считают, что демократии вообще не существует, что всё это одно притворство. Дело в том, что выбирать начальников хлопотно: за ними приходится всё время приглядывать, одёргивать их, чтобы они не оторвались от народа, не проворовались. Это такая морока! На неё способны далеко не все народы. Гораздо проще делать то, что прикажут, и втихомолку ругать власть – и то у неё не так, и это не так. Нет, правда, без демократии жить гораздо проще. По крайней мере, если не высовываться.
Но среди эллинов было много людей, которые не боялись высовываться. Поэтому в некоторых полисах временами утверждался демократический строй. Полисы были маленькие – по несколько тысяч человек в каждом. Только в таком государстве при отсутствии железных дорог, радио, телеграфа и телефона народ мог сам быстро принимать решения по разным вопросам.
Самым крупным демократическим полисом были Афины, а едва ли не самыми известными афинскими политиками – Фе-мистокл и Аристид. Они были современниками и оба выше всего ставили благо Афинского государства; поэтому их и помнят до сих пор. Но люди они были совершенно разные. Фемистокл отличался изворотливостью и не стеснялся в средствах для достижения цели. Он считал, что от политика требуется, прежде всего, умение добиваться выгод для своего отечества. «Это, конечно, необходимо, – возражал Аристид, – но не менее важно, чтобы государственный деятель был честным человеком».
Прошли два с половиной тысячелетия, а спор всё не кончается…
В 510 году до Р. Х. афиняне свергли тирана Гиппия. Тираном назывался всякий правитель, не обязательно злой и жестокий, получивший власть не по законам полиса. Новые законы поручили разработать Клисфену. С этого времени началась афинская демократия, которая тысячелетиями служила образцом для противников монархий и олигархий.
В демократических Афинах государством управляли не только «народные избранники», но и сам народ. Афинский полис, по тогдашним меркам довольно крупный, насчитывал 20–30 тысяч граждан. Несколько раз в месяц все они – точнее, те мужчины (женщины, хоть и считались гражданками, голосовать не имели права), кто был старше 20 лет, кто хотел участвовать в общественных делах и имел свободное время, – собирались на площади и сообща решали животрепещущие вопросы.