– Ко мне на прием зашел инженер. Жорж («Егор», – перевела Ангелина) Руцкой. Он сдал отчет, шутил. Выглядел абсолютно нормально. Ничего не предвещало неприятностей. И вот через четверть часа ко мне в кабинет влетают сотрудники и кричат:
– Жоржу плохо. Он лежит без сознания.
– Он молодой?
– Да, чуть больше тридцати. Очень талантливый. Сделал карьеру в Москве, сейчас его прислали сюда, потому что он исключительно ответственный. Несмотря на молодость, у него уже огромный опыт. А этот проект требует именно такого человека, – выносливого и опытного. Никогда на здоровье не жаловался. В Москве у него остались жена и маленький сын.
– А когда он приехал?
– Три месяца назад.
– А что-то уже известно?
– Он жив, но в реанимации. Я поехал в больницу, и доктора мне сказали, что не хотят давать никаких прогнозов. В Москве уже знают, что случилось. Мне было неприятно с ними говорить, – похоже, все, что их интересует, – это как быстро он сможет снова приступить к работе. Моя вера в славянскую доброту серьезно пошатнулась.
Ангелина, сама не зная почему, прониклась этой историей настолько, что решила отложить разговор о злополучной фотографии и попросила Карла сообщить ей новости о Жорже, как только хоть что-то станет известно.
– А его жене сообщили?
– Ты знаешь, ей позвонила моя секретарь, и что мне показалось странным, – секретарь была очень взволнована, когда пересказывала разговор. Она сказала, – я с ней говорю, господин Карл, а у меня такое впечатление, что она даже не осознает, что ее муж между жизнью и смертью. Что ее поразило больше всего, и меня, признаюсь, тоже, так это то, что жена даже не спросила, когда и как ей приехать.
– То есть, как это?
– Просто молчит и все. А потом сказала, что телефон мужа отключен, и она просит секретаря сообщить ей исход. Вот именно такое слово. И она мне именно это слово передала, – я переспросил, вы уверены, что она сказала «исход»? И она подтвердила, а потом добавила: «Я сама ничего не понимаю». Ну, если русский человек не может понять русского человека, то куда уж мне, родившемуся в далекой Америке, расшифровывать смыслы?
Ангелина, пожалуй, в первый раз прониклась к Карлу искренней симпатией.
– Карл, я за тебя спокойна, потому что самоирония признак незаурядного ума.
Карл рассмеялся.
– Я поговорил с тобой, и у меня словно камень с души свалился.