Однако спокойным секретарь все равно не остался.
Он быстро глянул «сквозь» Леру воспаленными, красноватыми
глазами и тут же вернулся к бумаге, где что-то писал чернильным
пером. Но вдруг взгляд его метнулся обратно. Впился, пронзая
лазером.
Незаметно вздохнув от нехороших предчувствий, Лера
поклонилась.
— Светлого дня... дэр, — на секунду она замешкалась, не зная,
как обратиться, но решила, что в магической академии вероятность
встретить мага выше, чем не-мага. Поэтому пусть будет «дэр».
Мужчина ее слов и заминку, казалось, не заметил. Лицо его было
непроницаемо, но на лбу запульсировала жилка. Действительно,
напряженный. Лера перевела взгляд на окно и сказала:
— Я бы хотела записаться на экзамен.
— Вон! — тихо выдохнул секретарь.
В ушах внезапно зашумело, все тело загорелось как ошпаренное, а
кожу на голове закололо.
— Что? — переспросила Лера.
— Я сказал, выйдите! — чуть громче повторил секретарь.
Не веря услышанному, Лера уставилась на него. Ее, что, просто
выгоняют? Даже не придумывают отговорок, а сразу указывают на
дверь? Да вахтерша в языковом центре — ангел по сравнению с этим
грубияном: выслушала, выспросила и придумала отличное оправдание. А
этот... Упырь бледный!
Во вспышке гнева сгорела последняя выдержка и навалилось
безразличие — будь что будет, но без допуска к экзамену она не
уйдет. Рухнув на ближайший стул и вытянув ноги, Лера стащила с
головы шаль. Итак уже вспотела, а сколько придется просидеть тут —
неизвестно.
Секретарь растерянно моргнул и, отведя взгляд от ее лица,
закашлял, прочищая горло.
— Нигде не оговорен уровень силы, с которым можно поступать, —
равнодушно сказала Лера.
На самом деле, она знать не знала, есть ли ограничения, однако
ни Петра, ни диа Амельтия не говорили, что ей нельзя поступать. Они
считали только, что она не сможет. А это совсем другое дело.
Секретарь нахмурился.
— Послушайте... лиа, не стоит вам тратить время на лабиринт. Я и
без него скажу: вы не поступите! Я даже больше скажу: таких...
слабых одаренных в этих стенах мне еще не приходилось видеть.
Лере захотелось проворчать, мол, смотрите тогда, а то может
больше и не придется, тем не менее она лишь вежливо, но непреклонно
произнесла:
— И все же я не уйду.
Секретарь хмыкнул и застрочил что-то в своих бумажках, будто не
замечая Леру, однако минут через пять, как ни в чем не бывало,
подал ей листок: