«Дорогой Леонид Михайлович.
Время бежит так быстро, что я и не помню, сколько дней прошло от моего последнего письма к Вам, – 5, 6 или и целая неделя?
Перед отъездом Столыпина мы: Кириченко, Будилович, Рейтлингер и я вручили Столыпину желательный список, где в члены Совета поместили четырех названных, Вас и Соколовского (секретаря (Общества. – Е.Ф.) Слав[янской] Взаимн[ости], если вступит) и Хомякова. Меня в члены ревиз[ионной] комис[сии], Столыпина – в члены Правл[ения].
Столыпин вполне одобрил предположение, сказал лишь, что желал бы в Совет ввести М.А. Суворина или Алексеева.
Отсюда Вы видите, что на стороне подобного положения большинство, если принять во внимание голоса: 4 + Столыпин + Ваш + других выбираемых при нашем участии.
Об избрании Вас членом Правления первый заговорил я у Столыпина на общем нашем сборище, говоря, что Вы могли бы 2–3 месяца прожить в Воронеже. Эта мысль встретила сочувствие, но потом она отошла в сторону, когда вспомнили о Вашей службе.
По нашему блоку, – Немировский имеет право в будущее расширяемое правление ввести себя и еще по своему усмотрению одного. Так[им] обр[азом], если бы он решительно встал на Вашу сторону, – дело было бы решенное и для Петерб[урга].
Мне кажется, что если бы Вы пробыли в Воронеже месяца 2–3 в Правлении, то и при всяких других условиях место осталось бы за Вами.
Здесь, из петербуржцев, блок намечает Столыпина и Коратвеина.
Текст договора спишу для Вас при случае для хранения в секрете.
На время отъезда Столыпина, он мне передал право собирать наше бюро (летнее) и даже наличных членов блока.
По поводу моих денежных дел и будущих расчетов с Вами:
я должен получить:
1) до Иркутска прогонов….. 1049 р. 34 к.
2) первую половину пособия в Петербурге 816 р. 75 к.
3) вторую половину в Иркутске 816 р. 75 к.
2682-84
Таким образом, надеюсь и должен уплатить до нового года не менее 2000 руб. слишком.
20-го я постараюсь в виду Вашего приезда быть дома, чтобы принять Вас в своей квартирке милым гостем. Да и с соратником нужно побеседовать.
Обнимаю, Ваш М. Балясный
8/VII. 1914.»
Однако нагрянувшая Первая мировая война перечеркнула все планы по созданию Славянского банка в России.
Стоит также подчеркнуть, что накануне Первой мировой войны существенно активизировались чешско-русские контакты и в других сферах общественно-политической и культурной жизни. Особенно заметно оживились славистические инициативы в деле подготовки Энциклопедии славянской филологии общими усилиями российских и славянских академий наук.