…Подземелье состояло из множества связанных между собой больших
и малых пещер. Одни - были освещены сравнительно ярко, как и та, с
которой я начал изучать этот лабиринт, другие - оставались во тьме,
и мне приходилось на ощупь искать путь через них. При этом
какого-то особого единообразия в технологи строительстве
рассмотреть не удалось. Разве что странно-гладкое покрытие стен,
делало здешние «коридоры» непривычно сухими и чистыми.
А вот с переходами все было куда как более определенно. Ни
одного из них меньше метра в диаметре я не видел, а таких, где
потолки были выше – встретилось всего два, и это внушало очень
нехорошие подозрения.
Уже минут через десять блужданий, у меня возникло стойкая
убежденность, что местные жители предпочитают передвигаться в
горизонтальном положении, и я даже заподозрил: уж не люди-змеи ли
здесь живут? По крайней мере, в воспоминания Дирка какие-то похожие
страшилки были…
Еще минут через десять, когда я уже почти преодолевал очередной
слабоосвещенный зал, в его темном углу шевельнулось что-то огромное
– по крайней мере, по сравнению со мной – и я сначала вздрогнул от
ужаса, а потом неожиданно успокоился, и даже почувствовал
облегчение.
«…Фу, ну хотя бы не змеи… - и лишь уже во вторую очередь возник
вопрос. – Кто ты, черт тебя побери, и что с тобой делать?!»
Двухметровая туша здешнего хозяина поначалу напомнила мне
оживший валун.
Но потом зверь обернулся, сверкнул своим багрово-красным
светящимся глазом, и лишь мгновение спустя я смог рассмотреть
покрытую крупными ромбовидными пластинами шкуру существа. Мы
замерли буквально в паре шагов друг от друга. Подслеповатый зверь
явно больше надеялся на обоняние чем на зрение, и именно это меня
пока еще спасало.
Потом он окончательно развернулся, и тут мне по-настоящему стало
понятно, насколько же он здоров! Вместе с широким чешуйчатым
хвостом, зверь был не меньше четырех-пяти метров в длину. Не
отрывая голову от земли, он некоторое время водил мордой из стороны
в сторону, и тут у меня не выдержали нервы…
До потолка было далеко, клинок - уже обнажен и наготове у меня в
руках, поэтому ничтоже сумняшеся* я взмахнул мечом и со всей силы
обрушил его на голову твари, целясь поближе к голове - в самый
конец шеи, где пластины были хоть немного потоньше.
«Бзам!» - отозвалась шкура с каким-то каменно-металлическим
звуком, и у меня появилось нехорошее подозрение, что у зверя если
чего и пострадало, то только чувство собственного достоинства.