Бандит только плечами пожал.
— Сами своего пана ищите, а нам он
без надобности, у нас свои дела имеются.
— Ну, давай тогда про твои дела
поговорим. Наследил ты друг сиротный порядочно. Так что на
княжескую милость не рассчитывай. Растянут тебя на дыбе и будут
один за одним суставы вынимать, а штатный колдун будет врачевать,
чтобы раньше сроку душу богиням не отдал.
— Один раз семь дней так терзали, —
подтвердил Марек, и я согласно кивнул.
Иногда у него всё-таки получается
вставить нужное словечко.
— А шо мои дела? Шо мои дела? —
заголосил Прытка. — На дыбу не наробил, токма на каторгу. Чужих дел
не нать, своих до жопы. А если шить бушь, так…
Я подошёл поближе, так что он осёкся
на полуслове, и наклонился, уставившись в его маленькие беспокойные
глаза, процедив:
— Клянись!?
На этот раз пламя заклубилось перед
моим лицом и поползло в его сторону.
— Гадом буду! — заорал он. — Не
трогал вашего пана. Близко не подходил. И остальные не ходили.
Хозяин грил, чародея крутить — остальных по боку. Мамой
клянусь.
Простенькое заклинание лишило остатка
сил, поэтому не оставалось ничего другого, как вернуться в кресло.
Иначе, мог и на ногах не устоять.
— Не знает, пан капитан, —
перегнувшись через стол, зашептал мой рыжий подчинённый. — По
глазам видно, что не врёт. Бабушка говорила, что в глазах всегда
всё видно. Их не переделаешь, они всегда всё по-настоящему
показывают.
— Сам знаю, — вздохнул я, только
чтобы перебить его поток слов. — Так что теперь это твоё
персональное дело. Отправляйся, и хоть из Полуночной бездны, вынь
мне его этого куцьего проверяющего. Понял?
— Так точно! — вытянулся Марек, чуть
не рухнув на стол.
— Иди уже. У нас тут с Прыткой
разговор ещё длинный.
Лжеалхимик аж весь выгнулся.
— Мне про пана добавить неча, хоть
кошмарьте, хоть казните.
— Так у меня и другие интересы
имеются, — пожал я плечами, провожая взглядом удаляющуюся фигуру
рыжего подчинённого. — Про вас, ахальников, мне всё известно, а вот
ваш хозяин фигура тёмная.
— Ещё кака, — кивнул Прытка. — Три
года знаемся, а рожи ни разу не бачил.
— Брешешь!
— Шоб мне лопнуть у куця на елдыне! —
он аж подпрыгнул.
По всему выходило, что допрашиваемый
не врёт. Какой никакой, а контакт мы с ним установили, и читать его
незамысловатые знаки, было не так уж сложно. Поэтому оставалось
только сесть поудобнее, чтобы не выдать своего расстройства.
Признаться, рассчитывал на большее. А теперь остаётся только
восстанавливать детали в надежде на то, что пресловутый хозяин
где-нибудь прокололся.